Поэтому в судебном порядке преследовали все акты содомии, независимо от того, были они сопряжены с насилием, или же нет.

Инквизиция в деле преследования гомосексуалистов оказалась далеко не одинокой в Европе. В кальвинистской Голландии в период с 1730 по 1732 гг. за содомию казнили людей больше, чем за всю историю португальской инквизиции[1281]. Следовательно, репрессии инквизиции за гомосексуализм никоим образом не стали уникальными. Однако они свидетельствуют об атмосфере сексуальных репрессий. Они нашли свое выражение и в преследовании за двоеженство.

В настоящее время двоеженство не считают большой проблемой. Но в XVI и XVII вв. оно было распространено очень широко. Это объяснялось двумя основными причинами. Во-первых, легальные сексуальные отношения были возможны только в браке. Во-вторых, это был мир, в котором люди пересекали океаны, пытаясь сделать состояние, а рабов могли насильно переселять из их родных мест на другие, незнакомые им территории.

Поэтому многие двоеженцы, которых наказывала инквизиция в Америке, были рабами, оторванными от своих жен или мужей, решивших вступить в брак еще раз[1282].

Иногда люди вступали во второй брак по более прозаическим причинам. Таким было дело, возбужденное в 1666 г. против жителя в Лиссабоне. Он женился на богатой вдове, чтобы получить достаточно денег на содержание своей первой жены и своих детей[1283].

Дела, заведенные инквизицией по обвинению в двоеженстве, свидетельствуют о своеобразной слепоте трибуналов, напоминающей официальный обыск корабля в поисках запрещенных книг при полном игнорировании рабов, погруженных в трюмы навалом. При чтении некоторых дел, возбужденных инквизицией в этой области, становится понятно: они отражали жизнь, полную печали, страха и опасностей.

Инквизиция проявляла мало сочувствия к людям, страдающим от подобных эмоций.

Ресифи (Бразилия), 1663 г.

Перед представителями инквизиции предстал Антониу Маркеш да Силва с обвинениями против своей жены, Марии Фигейра де Абреу, в том, что у нее оказалось два мужа. Да Силва был отчаявшимся человеком с отчаянной историей. Инквизиция оказалась его последней надеждой.

Он женился на своей супруге за шестнадцать лет до того в городе Баия. Прожив с ней три года и заимев детей, он отправился по делам в Португалию. Это решение привело к катастрофическим последствиям для всей его последующей жизни[1284].

По пути в Португалию корабль да Силвы захватили английские каперы. Его увезли в Гарвич в Англии. Одиннадцать месяцев он просидел в тюрьме, затем ему разрешили вернуться в Португалию. Он провел там несколько лет, копя деньги, а затем отправился в качестве пассажира судна на острова Мадейра, чтобы купить вино.

Да Силва планировал отплыть в Бразилию с островов Мадейра. Однако корабль снова захватили пираты. На сей раз путешественника оставили на Азорских островах.

Да Сильва явно прогневил небеса. Ему пришлось снова вернуться в Португалию, где в течение какого-то времени он не мог собрать нужную сумму денег, чтобы вернуться к жене. В августе 1661 г., спустя одиннадцать лет после того, как этот человек покинул Бразилию, ему удалось наконец-то прибыть на английском корабле в Рио-де-Жанейро.

Он благополучно оказался в Бразилии, но Рио располагался почти за тысячу миль от его семейного очага.

Путешественник отправился в Баию из Рио на борту корабля. Но это судно затонуло около берега Эспириту-Санту. Да Силва вплавь добрался до берега, потеряв все, кроме одежды, которая была на нем.

После серии чрезвычайных приключений перспектива оказаться дома казалась ему, вероятно, сладостной мечтой.

Возможно, да Силва уже научился приспосабливаться к фатализму. В Эспириту-Санту он узнал, что его жена снова вышла замуж, а если он появится, она и ее муж могут убить его.

Однако да Силва понимал, что у него нет выбора, поэтому придется продолжить свой путь домой. Денег у него не было, не осталось никакого имущества, никаких связей, кроме своего старого дома.

После прибытия в Баию он заболел и три месяца провел в больнице. Несчастный не пытался найти свою жену, но совсем повесил голову, когда вышел из больницы и отправился в Ресифи. Однажды вечером его жена, услышав, что он появился, послала за да Силвой и впустила в свой дом.

В течение двух месяцев да Сильва жил вместе с супругой. Он делал вид, что приходится ей сводным братом, так как все остальное могло бы вызвать подозрения. Мария сказала ему, чтобы он не беспокоился: она даст ему денег, чтобы можно было вернуться в Португалию.

Но однажды вечером она вместе со своим вторым мужем, Франсишку Альваресом Роджо, попыталась выдворить его из города, переселив в дом тетки Роджо. Понимая, что это всего лишь прелюдия к тому, чтобы убить его, да Сильва бежал.

Он рассказал инквизиторам свою историю. А те арестовали жену да Сильвы и возбудили против нее дело…

Истории, подобные этой, раскрывают основную причину большинства случаев двоеженства того времени — непредсказуемость и опасность жизни в век открытий. Жена да Силвы Мария явно боялась последствий, если инквизиция узнает о ее грехе. Она ни в коем случае не была единственной из вступивших во второй брак при живом первом партнере, кто размышлял об убийстве неудобного «дополнительного» мужа или жены[1285]. Иногда изгнанные мужчины женились вновь в месте изгнания — к глубочайшему огорчению своих первых жен. Последние, плача, подходили к дверям, чтобы услышать новости о тех людях, которых они любили и потеряли[1286].

Наказания для тех, кого находили виновными в двоеженстве, были суровыми. Даже еще в 1774 г. в Португалии они включали бичевание и ссылку на галеры сроком от пяти до семи лет для мужчин, в Анголу или в Бразилию на срок от шести до восьми лет — для женщин[1287].

Между прочим, и в Арагоне, и в Португалии содомия могла привести к передаче светским властям для казни. Греховным считали секс вне брака, а также многократные браки или, согласно загадочной формулировке инквизиции, «семяизвержение вне естественного сосуда» (не вагинальный секс). В обществе, управляемом моральными ценностями, все это не допускались.