Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Там, где начиналась нарисованная им пунктирная линия, вызывающе расположился куст бузины, а далее шёл вниз лесистый склон.
— Что теперь делать? — спросил герр Боря.
Вопрос показался Андрею коварным.
— Как чего? Надо искать заваленный лаз, — сообразил Андрей.
Разошлись, чтобы через пять минут выяснить, что заваленных лазов вокруг не наблюдается. Сеня нашёл муравейник. А Бармалей — старую шляпу.
Андрей внимательно осмотрел обе находки. Все ждали от него каких-то слов. Команда Бори жалась к своему предводителю.
Пауза затягивалась.
— Фашисты взорвали лаз, — наконец уверенно объявил Андрей.
— С чего это ты взял? — усмехнулся Боря.
— А ты чего за немцев заступаешься?
— Кто заступается?
— Ты. Потому что сам такой.
— Какой?
— Такой. Немец.
— Я русский, — закричал возмущенный Боря.
— А по-русски будет не герр, а херр, — весомо заметил Андрей.
Все захохотали. Даже маленький Сеня, который еще не понимал тонкостей транскрипций иностранных слов.
— Херр Боря, — причитала верная Кира.
Боря покраснел, сообразив, что перевес противников очевиден, даже если не считать «матёрого Сеню».
Умный Илья вдруг заявил: «Экспромт».
Пиратская традиция
Устроить экспедицию,
Сокровища, зарытые под соснами, искать,
Весь день бродить с лопатою
И карту непонятную,
По случаю добытую,
Пытаться разобрать…
Андрей злился — ему казалось, что в стихах спрятана ирония.
— Сам сочинил?
— Да.
— Ну и заткнись.
Но Илья не думал затыкаться:
— Там еще строки есть:
Промокнуть, как собаки,
И психануть до драки…
Андрей не дал ему закончить:
— Ладно! Открою тайну. На самом деле подземный ход заколдован. Надо внимательно посмотреть вокруг.
Любой мальчишка верит своим словам. Какую бы ахинею он ни нёс.
Уверенность в чуде сродни гипнозу. Все оглянулись в поисках волшебства. Туман от дождя рассеялся, тучи умчались хулиганить где-то еще. Птицы вернулись к своим нотам, и каждая распевалась, не слушая соседа. Отчего бардак стоял неимоверный. Солнечный свет густо залил парк. Искры блестели на каждом ростке. Но под деревьями яркость терялась. Там лежали густые и мокрые тени. Листья стряхивали остатки влаги, и казалось, что в чаще орешника дождик еще идёт.
И вдруг все увидели. В самой середине мрака склонившиеся мокрые ветви образовали подобие тесного туннеля. С мокрого тёмного свода капала вода. Пол был выстлан мхом, похожим на плотный зелёный ковёр. Галерея вела куда-то вниз.
— Вот это да! — воскликнула пораженная Нора.
— Пошли, — скомандовал Андрей.
Они двинулись гуськом. Пружинивший под ногами мох мгновенно намочил ботинки и ноги. Тяжёлые капли падали за шиворот. Но теперь было не до таких мелочей.
Андрей шёл впереди. Иногда свод оказывался совсем над головой, порой уходил вверх.
Спустились с холма и оказались на парковой аллее. Она выглядела необычно. Купол из склонившихся деревьев и ветки высоких кустов обнимали проход зелёными ладонями, образовывая новый тоннель, большой и прямой. Пробежали по нему и оказались перед знакомым дворцом. Но сегодня он казался волшебным, усыпанным звёздочками бриллиантов. А может быть, так умирали мокрые капли, превращаясь в солнечных зайчиков. Каменный лев у входа махнул гривой, показывая: вам сюда.
Поднялись по ступенькам.
Строгая тетенька преградила дорогу:
— Ваши билеты?
Сбоку Андрей заметил вывеску «Касса музея янтаря».
— У кого есть деньги?
Мелочь нашлась у всех, даже у Сени.
Вошли внутрь. И увидели сокровище. В стеклянных витринах лежали кусочки золотого полупрозрачного камня. Среди них были огромные, размером с мяч. На отдельном стенде размещались украшения.
— Какая красивая брошка! — восхитилась Кира. — Ой! Внутри камня сидит муха.
— Доисторическое насекомое, — объяснил умный Илья. — Миллионы лет назад янтарь был сосновой смолой. Липкая ловушка для мошкары.
— Я её боюсь! — воскликнула Кира.
Доисторическая муха подмигнула и злобно оскалилась.
Бывает, что шок вызывает у людей неожиданные реакции. Кто-то начинает зевать, другой много и возбужденно говорит. Сенечка в таких случаях всегда писался. Вокруг его ног мгновенно расплылось мокрое пятно.
Лёня-Бармалей, мгновенно сообразивший, что испорченный паркет вряд ли порадует строгую тётеньку у входа, решил вытереть лужу и заметался по залу в поисках тряпки. Нет ничего опасней благих намерений. Тряпку не нашёл, зато неуклюже зацепил стеклянную витрину. Та оказалась хрупкой. С грохотом рухнула. Экспонаты рассыпались.
Кире на лоб села перепуганная мошка, но девочка решила, что доисторическая тварь выбралась-таки из недр янтаря. Раздался оглушительный визг.
В этот момент в зал вбежала служительница музея. Крик усилился вдвое. Перепуганный Сенечка продолжал исступлённо писаться, как застоялый жеребец.
Андрей заметил у своих ног сияющий золотом камень, схватил его и крикнул:
— Бежим.
Вся стая рванулась с места, как испуганные воробьи. Пролетели по лестнице мимо изумлённого льва. И тут обнаружили, что Сени нет.
Далеко позади раздался детский вопль.
— Ребята, помогите! Спасите! — пронзительно кричал схваченный врагами Семён.
Нижняя часть Андрея пытались бежать дальше. Но верхняя, там, где в груди трепетало сердце, уже повернула назад. Друга надо спасать! От несогласованности действий собственного тела он грохнулся. Ободрал коленки. Потекла кровь. Попытался вытереть её ладонями, но размазал еще больше.
— Ребята, бегите. Я вернусь за Сенечкой.
— Я с тобой, — решительно заявил согнутый тяжкой виной Бармалей.
Новое пришествие окровавленного Андрея в компании со скрюченным Бармалеем, было эффектным. Сотрудники, державшие Сенечку, замерли.
— Отпустите его. Он не виноват. Мы больше так не будем, — решительно заявил Андрей, протягивая окровавленные руки.
Что-то внутри его разума подсказало, что вид истекающего кровью невинного создания вроде него должен вызвать сочувствие.
Сеня горестно рыдал.
Появился высокий строгий дядька в костюме. Сразу видно, начальник. Окинул взглядом поваленную витрину:
— Что случилось?
Бармалей скособоченно выступил вперёд и поведал правду-матку:
— Это я поскользнулся и упал. Мокро. Дождь был.
— Ноги вытирать при входе не учили?
— Хотел, но коврика нет.
Начальник укоризненно взглянул на подчинённых и о чём-то спросил.
— Экспонаты целы? — услышал Андрей.
— Вроде бы… — неуверенно ответила служительница.
Андрей незаметно вынул камень из кармана и протянул начальнику:
— Вот, тут один закатился к двери. Я подобрал, чтобы не затоптали.
Золотистый янтарь сиял на окровавленной детской ладошке.
Дядька задумчиво взял:
— Больше ничего не закатилось к двери?
— Нет. Честное пионерское.
— Хорошо. Врача надо вызывать?
— Это… просто коленкой шмякнулся.
— Цела коленка?
— Цела.
— Протрите героя перекисью. И зелёнкой. Запишите фамилии мальчиков и где живут. И положите коврики, пусть посетители ноги вытирают.
Возвращение было триумфальным. Впереди шёл Андрей с забинтованной коленкой. За ним — гордый всеобщим вниманием Семён. Девочки наперебой расспрашивали его. Последним тащился угрюмый Бармалей. Он горестно крутил головой и, наверное, опять корил себя.
— Во что вы играете? — спросила его бабушка как-то вечером.
— В шпионов, — признался Андрей. — Следим за всеми.
— Понятно. Но ведь есть же и другие занятия. Я, например, люблю читать, гулять, или вязать, или разговаривать с друзьями.
— Я знаю, — многозначительно сказал внук.
Утром, когда он проснулся, бабушка уже ушла. Наверное, на рынок. На столе обнаружил записку:
«Власть — Советам! Земля — народам! Смерть — шпионам! Завтрак — на столе!»
Лето закончилось, как кончается всё хорошее. Они ехали в Москву в похожем
