Но когда до главного приза – объединённой империи – было уже рукой подать, энергичный молодой император скончался. Ему было всего сорок два года. Ходили слухи, будто императора отравили двое придворных евнухов, недовольных его властью. Ходили также упорные слухи, что сын и наследник Му-цзун был при-частен к неожиданной смерти отца. Было ли это правдой или нет, но Му-цзун занял трон – и позволил завоеваниям отца ускользнуть из своих рук. И Тан Му-цзун, и его наследник Цзин-цзун прославились в основном своей привязанностью к пирам и игре в мяч. Они переложили повседневные заботы управления дворцом на служащих-евнухов. Один из историков жаловался, что «дела государственные оказались почти полностью заброшены».3

К 827 году фаньчжэни вновь заняли свои независимые замки, а дворцовые евнухи взяли под контроль весь дворец. Они убили Цзин-цзуна, которому исполнилось всего восемнадцать (он правил менее трёх лет), и оргапизовали коронацию его младшего брата Вэнь-цзуна.

Тан Вэнь-цзун правил целых четырнадцать лет, но лишь благодаря своей готовности отдать власть над страной фаньчжэням в дальних областях страны и придворным, большая часть которых была евнухами – считалось, что не имея возможности оставить потомство, евнухи меньше страмились к захвату власти. Такое положение дел могло привести к хаосу и дезорганизации, как произошло в объединённой Силле.

Однако евнухи прекрасно справлялись с управлением государством. В 838 году, после двенадцати лет марионеточного правления Вэнь-цзуна, японский монах Эннин отправился в путешествие по империи Тан. Его дорожные записи рисуют нам картину хорошо организованного эффективноого государство, на вид даже процветающего. Впечатлённый увиденным, он отметил, что в одном только центральном районе, Сианя имелось более четырёх тысяч лавок. По обоим берегам канала «тянулись непрерывной полосой богатые, аристократические дома», и река была полна купеческих судов и лодок, перевозивших императорскую соль.4

Будучи неплохими администраторами, евнухи оказались бы бесполезны при любом военном кризисе. Они были чиновниками, не обученными военному делу. Однако благодаря исключительной удаче империи в этот период не угрожало никакое вторжение. Ни один амбициозный фаньчжэнь не пытался взять под контроль центр империи. Королевства Бохай, объединённая Силла и государство Ямато в Японии были заняты собственными проблемами. Во время правления наследника Тан Вэнь-цзуна империя уйгуров на севере оказалась расколота гражданской войной и распалась; кочевники с севера воспользовались её слабостью, захватили и ограбили столицу уйгуров, Орду-Балык, а население бежало на юг и запад. Тибетскую империю, которая долго доставляла неприятности юго-западной границе Тан, разрывала религиозная война.5

Хрупкая стабильность Тан значила, что императоры и евнухи могли сосредоточиться на торговле, поддержке соляной монополии, организации сбора налогов и культуре. В 869 году, во время правления императора Тан И-цзуна, король объединённой Силлы даже отправил своего сына, наследного принца Силлы, на обучение в китайскую столицу.

Всё шло хорошо, пока не начался военный кризис, которого так боялись. Он начался не снаружи, но изнутри, и хотя зачинщиком не был кто-либо из фаньчжэней, конфликт породило то же напряжение – недовольство чужаков, аутсайдеров, не вписавщихся в существующую систему.

В 874 году молодой человек по имени Хуан Чао провалил экзамен по гражданской службе. Он был разъярён. С детства он был известен своим умом и способностями к обучению, и не мог поверить, что по результату экзамена его сочли недостойным. Экзаменационную систему критиковали и раньше – несколькими десятилетиями ранее чиновник и поэт Хань Ю горько жаловался, что система обучения, призванная помогать студентам хорошо сдать экзамены, знакомила их лишь с литературными трюками и обучала самым обтекаемым, общим ответам, не имея ничего общего с настоящим обучением. Теперь же Хуан Чао на основании своего горького опыта заявил, что экзаменационная система – всего лишь инструмент, используемый властями, чтобы оградить высокие посты от неугодных.6

Хуан Чао пошёл против закона. Обосновавшись на северо-востоке Китая, у побережья к югу от Хуанхэ, он начал нелегально продавать соль, нарушив государственную монополию, которая, по его мнению, была несправедливой. Вскоре к нему присоединились и другие недовольные: несколько неурожайных лет на севере

Китая привели к тому, что множество земледельцев изголодались и отчаялись. Группы контрабандистов росли и начали действовать по принципу Робин Гуда, грабя богатых торговцев на близлежащих дорогах, нападая на богатые города, а потом и убивая иностранных торговцев вдоль побережья.7

Наконец из Сианя направили войска, чтобы арестовать возмутителей спокойствия, но Хуан Чао и его сподвижники дали отпор. Всё больше и больше фермеров и крестьян присоединялись к ним. Вскоре простая банда грабителей превратилась в настоящую повстанческую армию, имевшую более полумиллиона сторонников.

Далее последовали четыре года сражений. Мятежники захватили Лоян и с боем начали продвигаться на юг, перейдя Янцзы и постепенно захватив территорию вплоть до города Гуанчжоу. Оттуда Хуан Чао повернул на север и начал продвигаться к Сианю. В 880 году он прибыл к стенам этого города и захватил Сиань, устроив то, что сам позже назвал «кровавой баней».8 Император Тан Си-цзун, наследник И-цзуна, бежал из города со своими придворными и укрепился в западном городе Чэнду. Контролируя столицу и дворец, Хуан Чао занял престол и провозгласил себя основателем новой династии.9

Но Тан Си-цзун решил сражаться за власть и нанял для подкрепления своей ослабленной армии тюркских воинов из северного приграничного племени шато. Как и фаньчжэни, они являлись более-менее независимой силой на окраине владений Тан – но в отличие от фаньчжэней, надеявшихся выйти из-под власти Тан, шато были аутсайдерами, желавшими влиться в империю. Предводитель шато Ли Кэй-ун, уже принявший китайское имя и соблюдавший китайские традиции, отправился во главе сорока тысяч всадников на юг и помог Тан Си-цзуну осадить Сиань. В 882 году под стенами Сианя армия Тан вместе с тюркскими наёмниками встретила грандиозное войско повстанцев во главе с Хуаном Чао. В битве при Лянтяньпо Хуан Чао был побеждён и вынужден отступить на север от Сианя и от земель, которые уже завоевал, в сторону исконной территории шато. Ли Кэй-ун следовал за ним, непрерывно беспокоя его армию по пути.

В этом ему помогал один из бывших соратников Хуана Чао – Чжу Вэнь, дезертировавший и перешедший на сторону танских сил. Он возглавил часть имепраторской армии, и вместе двум полководцам удалось подавить восстание.

Мятежники вновь встретились с императорской армией в 884 году на берегах Хуанхэ. На этот раз Хуан Чао и его люди потерпели решительное поражение. Хуан Чао бежал, но был окружён, после чего покончил жизнь самоубийством, чтобы Ли Кэй-уну не досталась слава его пленения.

Император Тан Си-цзун наградил Ли Кэй-уна, сделав его военным губернатором большей части северных земель. Затем он вернулся в Сиань, но его возращение состоялось без триумфа. Империя была разгромлена. Города Лоян и Янчжоу были сожжены, Сиань разрушен, а его жители – деморализованы. Поэт Вэй Чжуан сокрушался: