Пускай недостойно поэта…

Но с подлинною тоской

Была их песенка спета

Про женский род и мужской.

И на краю паутины

(Рифмуется «кровь» и «любовь»…)

Будет болтаться хитиновый

Прозрачный мушиный покров.

В этом известном явленьи

Увидев особый знак

И не поняв значенья,

Я толковал его так:

Высасыванию причины

Кружением точных слов

Ткачество паутины —

Близкое ремесло.

Наружное пищеварение

Даром нам не пройдет:

Напишется стихотворение —

А время его не ждет.

Путаясь именно с мухами,

Блохами и комарьем,

Наружными, злыми муками

Мы постепенно умрем.

И по законам катарсиса

Пулю себе не отлив,

Максимова или Тарсиса

Судебность не разделив,

В ко’перативной банке

Писатель-паук умрет.

Даже в швейцарском банке

«Время идет вперед!».

Стряхнув предпоследнюю каплю,

В последний раз дернув плечом,

Как в сказке «Лиса и цапля»,

Я молча вернулся в дом.

И молвил: «Не хлопай дверью!

Не хлопай зря дверью, жена!

Каким бы я не был зверем,

С тобою – одна сатана.

Я наблюдал науку:

Каждый несет свой крест,

И если паук ест муху,

То муха, в конце, его съест.

Я видел: воскресла из мертвых,

Паук же висел недвижим

И толстая, сильная жертва

Победно жужжала над ним.

И нету в сравненье обиды,

Пусть муха ему не жена,

Пускай они разные виды,

Но все же – он и она».

И тихо жена отвечала,

Молча склонясь над шитьем:

«Поди вымой руки сначала,

И будем обедать вдвоем».

1972, Рыбачий

За ночь время стало дыбом,

Твердь и небо – все одно;

Молчаливый, точно рыба,

Носом тычусь я в окно.

Ветерок стоит качаясь,

Пряжу тонкую сучит;

Баба с ватными плечами

На крыльце ведром стучит;

Все растения распухли,

Ель согнулася в дугу,

И глаза кота, как угли,

Зашипели на снегу.

Нет домов, не стало улиц,

Избы, бочки и стога,

Под сугробами сутулясь,

Погружаются в снега.

До чего ж бесповоротно

Время времени не ждет!

Вверх взлетает снег бесплотный,

А Земля на дно идет.

Новаторство – подобье лени:

Вперед бежал иль вглубь копал?..

Тебе ль я размечал мишени,

Чтоб ты в них снова не попал?

Быстрее – шагом вместо бега:

Куда и с кем вперегонки…

Что раньше – альфа иль телега?

Всех лучше – старые стрелки.

Из старой пушки – новый выстрел:

Как твой прочел я свой рассказ…

Тебе ль в длину метал я бисер?

А нынче технику броска,

Смерть жанра, гибель атмосферы,

Разоблаченье суеты,

Крах гуманизма, кризис веры —

Все это уже знаешь ты.

Я постигал – а ты усвоил…

Дроча, как лампу Аладдин,

Один лишь я был в поле воин —

Ты в этом поле не один.

Меня сменило поколенье,

Мне изменяет вещество:

Порок и соль хрустят в колене —

Там отложилось мастерство.

Болит мозоль, скрипит сустав,

И узы отношений ржавы…

На подъездных путях устав,

Мы трогаемся… Как вы правы!

Могу сказать, но неохота,

Хочу молчать – но не могу.

И подступает в порах рвота

Приязни к старому врагу.

Ах, эта польза усвоенья! —

Редеет зуб, тусклеет глаз…

И заклеймит меня в измене

Стареющий поздней на час!

Д. У.

1. Посвящение

Сапог не одинок —

у сапога есть пара.

Жить одному – порок,

отнюдь не только кара.

И мы два сапога,

нас пара – вот удача!

Но врозь, как два врага,

стоим. Стоим и плачем.

Я в этом изнемог:

холодный, как сапожник,

один над нами Бог,

но две зато таможни.

2. Писание романа

Спит в поселке каждый дом,

Свет лишь в домике пустом…

Тень выходит на балкон,

Издает глубокий стон:

«Синий воздух, белый свет!

Нету счастья, жизни нет…»

Спотыкнулся о порог,

Оросил себе сапог…

«Помрачает меня бес!» —

Некто в домике исчез.

Неудачу дня постиг,

Написал вот этот стих.

Первый прокричал петух —

Свет в том домике потух.

…Наступает новый день,

Жить в котором будет лень.

3. На ненаписание романа

В голове – прозрачная пустыня,

Чистая страница – пистолет…

Смесь чернил и крови в жилах стынет —

Гибнет автор, сорока двух лет.

Жен и деток в жизни не устроив,

Бросив их на произвол судьбы,

Разделить судьбу своих героев

Он спешит… хотя – не надо бы…

Он старался – выразить полнее,

Печень прожигал ему глагол…

Срока сдачи день в окне бледнеет,

Автор пьет из горла холагол.

Ах, зачем он требовал аванса!

Брал взаймы! вымучивал сюжет!..

Но оставил он себе полшанса

На осуществленье – как поэт…

И ему мерещится награда:

«Птица прилетит из-за горы…»[10]

Не готов он к завершенью ряда,

Не готов он выйти из игры.

4. Письмо

(Подражание арабскому)