– Я не дрожу! – возмутилась Лёлька. – И смешного ничего тут нет!

– Это сейчас нет, – возразил Егор, – а когда ты окажешься дома на диване…

– Как я хочу оказаться дома! И пусть не на диване. Пусть даже в школе на математике!

– Ого, – усмехнулся Егор. – Даже на математику согласна?

Лёлька наморщила нос и чихнула.

– Да, даже на математику!

– Ты же говорила, что у вас учительница – зверь?

– Это не я, – помотала головой Лёлька. – Это Захарова, а я за ней повторяла. Галина Аркадьевна вовсе не зверь. Она просто строгая. А Захарова совсем не умеет решать задачки.

– И зачем же ты за ней повторяла, если сама так не думаешь? – удивился Егор.

Лёлька покраснела.

– Я тогда маленькая была.

– А сейчас?

– А сейчас, – объяснила Лёлька, – я поняла, что это неправильно! Зверь – тот, кто стрелял в Ивана Степановича. А Галина Аркадьевна хочет, чтобы мы хорошо учились.

Егор нахмурился. Он совсем забыл, что где-то за островом дрейфует тот страшный катер. Или не дрейфует? Может быть, он уже давно пристал к берегу? А может, неслышно плывёт на вёслах и вот-вот покажется рядом? В любом случае Лёльке он решил об этом не говорить. Что случится, то случится. Зачем ей пугаться раньше времени? К тому же ведь это мог быть и совсем другой катер. Например, с рыбаками, вышедшими на ночной лов.

Егор посмотрел на часы. Стрелки показывали полночь.

Лёлька затихла на корме. Она откинулась на скамейке и прикрыла глаза. «Уснула», – подумал Егор. Он и сам чувствовал, что глаза слипаются, а мысли ворочаются в голове всё ленивей.

«Я должен дежурить», – повторил он себе несколько раз. А потом задремал.

Солнце било в глаза. Егор крепко зажмурился, посчитал до десяти и осторожно посмотрел по сторонам. От ночного тумана осталась только едва заметная дымка на горизонте. Воздух был чистым, прозрачным, полным холодного ветра и запаха моря. Волны с белыми гребнями пены раскачивали катер и гнали его в сторону солнца. «На восток», – подумал Егор.

Волны были повсюду. Синие, искрящиеся, бесконечные. А остров исчез. Как Егор ни крутил головой, ничего, кроме моря и неба, он не увидел.

Лёлька полулежала на деревянной решётке пайола, опустив голову на скамейку, и, похоже, спала.

Егор поёжился и сбросил с себя отсыревший полиэтилен. Одежда тоже показалась ему холодной и влажной. Он несколько раз сжал руки в кулаки, пытаясь согреть пальцы. Пальцы не хотели сгибаться и побаливали. Да и всё тело затекло и противно ныло. А ещё ужасно хотелось есть. И пить.

Егор смотрел на волны и думал, что теперь совершенно не понимает, куда им плыть. От этой мысли стало ещё холоднее. Как будто раньше он мёрз только снаружи, а теперь мерзкий холод проник внутрь.

Егор попытался представить себе карту Белого моря. Получилось плохо. Тогда он решил завести мотор и просто плыть на солнце.

Остывший двигатель неохотно заурчал, выпустил облако дыма, но всё-таки заработал. Катер, переваливаясь с волны на волну, набирал скорость.

От шума проснулась Лёлька.

– Солнце! – радостно крикнула она.

Егор повернулся к ней:

– Доброе утро!

Лёлька кивнула.

– Тумана нет!

Егор промолчал. Лёлька посмотрела на него и удивилась, почему у брата такое серьёзное и мрачное лицо.

– Ты что, не рад?

– Рад, – проворчал Егор. – Только…

Он немного помолчал и наконец сказал то, от чего у Лёльки по спине побежали мурашки:

– Нас унесло в море.

Лёлька ахнула и прикрыла рот рукой.

Не дожидаясь её вопросов, Егор продолжил:

– Поплывём на солнце, пока не увидим берег.

«Или пока бензин не кончится», – закончил он про себя.

Ветер подул сильнее. Волны подбрасывали катер так, что Лёлька изо всех сил вцепилась в борта. Она не ныла и не плакала. Просто смотрела в пол широко раскрытыми глазищами и не поднимала голову.

Ей казалось, что катер мечется по волнам бесконечно. А ещё она подумала, что скоро ей станет всё равно, доберутся они до земли или так и останутся в море.

– Лёлька, смотри! – Егор протянул руку вперёд.

Лёлька нехотя подняла голову.

– Берег, – вяло пробормотала она.

– Ты что? – испугался Егор.

– Не знаю, – ответила Лёлька. – Пить хочу.

– Потерпи чуточку, – попросил Егор. – Мы причалим и найдём пресную воду. И даже, наверное, кого-нибудь из рыбаков. Здесь же на островах полно народу!

Это он, конечно, наврал. Но всё-таки должны же им в конце концов встретиться люди! Нормальные взрослые люди, которые помогут вернуться к отцу.

Лёлька медленно кивнула.

Мотор, до этого гудевший громко и ровно, вдруг чихнул, натужно взвыл и замолчал. У Егора похолодели руки. Он перелез на корму и посмотрел на бак с бензином. То есть это раньше бак был наполнен бензином, а теперь жидкость просвечивала сквозь пластик лишь на самом дне.

Егор судорожно вздохнул и сжал зубы.

– Почему мы остановились? – тихо спросила Лёлька.

– Понимаешь, – осторожно начал Егор, – у нас кончилось топливо.

– Чего? – не поняла Лёлька.

По крайней мере сейчас в её голосе снова послышались эмоции. «Хоть это хорошо», – подумал Егор.

– Больше нет бензина! – объяснил он сестре.

– И что теперь?

Лёлька уставилась на брата круглыми жалобными глазами.

Егор посмотрел по сторонам и хлопнул себя по лбу.

– У нас же есть вёсла!

Грести отец научил его ещё лет в восемь. На лодке, если не было волны и сильного течения, Егор мог это делать часами. У него даже мозоли никогда не появлялись.

Он вставил вёсла в уключины, опустился на среднюю скамейку и сделал пробный взмах. Через пару минут Егор понял, что всё гораздо труднее, чем он думал сначала. Во-первых, катер оказался намного тяжелее и непослушнее лодки. Во-вторых, ветер дул наискосок и не то чтобы совсем отгонял от берега, но и помощи от него не было никакой. И, в-третьих, волны бились о дно и борта слишком сильно.

Почти сразу Егор вспотел. Он старался, чтобы вёсла опускались равномерно и плавно. Но почему-то даже это удавалось с трудом. Из-за волн лопасти то глубоко погружались в воду, то лишь чиркали по её поверхности. Катер двигался рывками, крутился из стороны в сторону и никак не мог набрать скорость.

– По-моему, мы стоим на месте, – заявила Лёлька.