дверей туалета и бесконечными хлопотами проводников, освещаемых первыми лучами ласкового солнца. Все были в заботах нового дня, позабыв совсем о вчерашних перипетиях. Мимо меня проносились люди с постельными принадлежностями, подгоняемые желанием высвободиться из стального плена. Но законы железной дороги неумолимы. Поезда движутся строго по расписанию, и чтобы вы ни делали, быстрее, к сожалению, не приедете. Единственно радостное в этом факте – отсутствие перспектив задержки. Вы точно знаете, когда и куда прибудете. Для многих данное обстоятельство намного ценнее. Ну, да ладно. Действительно, пора было собираться. Не смея больше задерживать полет фантазии насчёт нового моего знакомства, я отдался потоку чувств и образов, давно уже ждавших своего выхода на сцену. Окрылённый ими, я выпорхнул из вагона, чуть не шмякнувшись с порожек о мокрый асфальт. Но совладав с нахлынувшим приливом эмоций, гордо и крайне вычурно задрав голову, победоносно продолжил свой блицкриг. Перрон был покорён. Немного освоившись с ролью завоевателя, я принял решение осмотреть владения, не торопясь следовать дальше. Все вокруг суетились, метались туда-сюда, совершенно не замечая ничего вокруг в то время, как им навстречу, еле перебирая ногами, плёлся какой-то старичок с целлофановым пакетом в руках. Он подходил к каждому встречному и, видимо, предлагал купить то, что было у него в пакете. Так обычно поступают люди, находящиеся у самой черты бедности, но воспитание или душевные качества которых не позволяют им просто просить милостыню. Подойдя ближе, я рассмотрел предлагаемое им. Это были сухофрукты. Небольшая горсть, скорее всего, давно уже валявшаяся где-то в дальнем углу его шкафа. Если, конечно, у него он был. В ответна его просьбы купить эту несчастную снедь все отмахивались и посылали его кто куда, а он всё плёлся и плёлся дальше. Ничего другого ему просто не оставалось. Но вот к нему подошла одна молодая женщина в широкой длинной юбке. Видя её со спины, я не сразу понял, что это цыганка. Она была с сумками, по-моему, мы даже ехали с ней в одном вагоне. Да. Точно! Она ещё втюхала одной бабусе из соседнего купе пару китайских айфонов по сходной цене. Как же я мог её не узнать? В общем, поставив свою поклажу на землю, эта особа отыскала в своих бесчисленных карманах кошелёк и вынула оттуда пару купюр. Отдав их ошалевшему от неожиданности дедуле, обняла его и, схватив сумки, умчалась прочь. А остальные участники этой мизансцены даже не заметили произошедшего, будучи полностью погружёнными в свои собственные проблемы. Просто, очевидно, их проблемы не были похожи на те, с которыми каждый день сталкивался этот старичок, и им было не понять, каково это – любым способом выживать, поступаться своими принципами в самых грязных формах, благодарить всевышнего, что дал прожить хотя бы ещё один день. А вот цыганка, та знала не хуже него. Однозначно знала, оттого без колебаний пришла к нему на выручку.

Простые неписанные истины, валяющиеся за ненадобностью в дальнем углу кладовки. Выдавать себя за святого можно, если только ты не верующий. И то лучше недолго. Одно, два столетия, не больше. Но главное, конечно, не опростоволоситься раньше времени, а то все молитвы даром, все надежды прахом. Выветрится ладан безнадёжно пустых разговоров. Одно доброе дело на чаше весов слева, а справа – умов химера, души отрава. И выбор вроде очевиден, но как понять, где право, а где лево, когда в душе отрава, в умах химера.

Интеграция в параллельную реальность, оказывается, проходит достаточно безболезненно. Шаг за шагом. Вдох за вдохом. Поворот за поворотом, притягивая взглядом разрозненные кусочки пазла, что в итоге сложатся в неуёмное желание, сейчас ещё до конца не осознанное. А пока я подкрадывался всё ближе и ближе, разгребая перед собой непролазные заросли человеческого невежества, распихивая его жалких негоциантов и фанатичных адептов. Мои скитания завели меня в Новосибирск, раскидистая набережная которого великодушно принимала всех желающих в свои лучезарные объятия. Где я, собственно, теперь и отводил душу от бесконечных переездов, греясь под неожиданно жгучим сибирским солнцем. Прячась в тени немногочисленных деревьев, изредка высовываясь из своего укрытия для принятия очередной порции солнечной ванны. Какое-то беспечно-безграничное ощущение счастья медленно, но верно растекалось по всему моему телу, душа затекала, язык немел, а взгляд бессмысленно блуждал по горизонту. И только улыбка целенаправленно ползла всё выше и выше по моему лицу. Как же здорово вновь почувствовать биение своего сердца в одном ритме с шагами случайных прохожих, пульсирование крови с накатывающими волнами от проплывающего мимо парохода! Звонким, искрящимся внутренним голосом вести диалог с самим собой о самых сокровенных мечтах, робко подслушивая краем уха за шелестом листвы расположившегося по соседству клёна, за шуршанием велосипедных шин по неровностям бесконечной мостовой. Ловя каждый момент, призывая на помощь все резервы, хранящиеся где-то в самых потаённых недрах души, вытаскивая со дна своего естества на свет Божий настоящее, нетленное, первородное нечто. Больше чем человеческое, не поддающееся трактовкам и сравнениям. Глаза сами по себе закрывались от нагребающей волны необузданного экстаза. Мысли, казалось, покинули мою безутешную голову навсегда. Всё замерло на мгновение. Время прекратило бег, хор жизни умолк, и только остались биение сердца да пульсирование крови.

– Молодой человек, вам плохо? – зазвенел чей-то голос у меня в ушах, – Молодой человек, эй!

Я нехотя попытался разлепить глаза, вырываемый из своей заколдованной неги.

– Братан, алё. Вставай! – добавлял мотивации уже другой, более грубый голос.

– Да я, вообще-то, тут просто наслаждаюсь местным гостеприимством. – Собравшись с духом, но не открывая ещё глаз, выцедил я. А про себя в этот момент подумал: «Воображение мечтателя иной раз рисует слишком зыбучие картины мира, засасывающие за собой даже рамы, обрамляющие их».

– Ну, слава Богу, живой! – опубликовал свой незамысловатый вердикт тот же грубый голос.

Я приоткрыл один глаз, понимая необходимость наладить зрительный контакт с моими спасителями. Пара мутных фигур, склонившихся надо мной, стали приобретать очертания и постепенно обрастать деталями. Немного пошарив по поверхности их тел, я отчётливо осознал неизбежность подключения и второго глаза к этому процессу. А всё потому, что они оба с головы до ног были покрыты татуировками. Всех мастей, цветов и форм.

– За что хоть такие почести? – улыбаясь в ответ на их недоумевающие лица, думал я. А тем временем солнце, как оказалось, уже завершало свой круг, уходя за горизонт золотой тканью устилающего всё вокруг предзакатного тумана. В лучах которого образы моих спасителей выглядели ещё более завораживающе необъяснимыми, таинственными и манящими. Отчего сразу же хотелось разгадать тайну