–Мак, держитесь!– пробормотал ненавистный человек.– Помощь идёт.

–М-м-м,– простонал Мак.

Про Нину оба, похоже, забыли. Она опустила голову иувидела на полу связку ключей, как раз слева от стула. Все ключи торчали под странными углами. Нина наклонилась медленно, небрежно, словно за арахисовой скорлупкой, ничем больше, иподняла связку.

Нина надела кольцо сключами на запястье левой руки ипротолкнула его выше по руке, выше, выше, пока оно не стало держаться само. Ключи кололи её бородками вруку, но это было даже приятно. Она ожила.

Уменя есть ключи.

Уменя есть еда.

Уменя есть двадцать четыре часа.

Нужен план.

Ненавистный человек вернулся вкомнату. Нина понятия не имела, сколько времени он отсутствовал. Может, она тут сидела часами ипроталкивала ключи под рукав.

–Даже не верится!– мужчина кипел от злости.– Мак… теперь за ним есть кому присмотреть. Ясам отведу тебя вкамеру. Пошли! Мне нужно вернуться сюда как можно скорее…

Нина встала, чувствуя вес мешка седой, привязанного вокруг талии, иукол каждого ключа на руке. Медленно иосторожно обойдя кругом стол, она подошла кследователю. Он схватил её за руку, ксчастью за правую, ипотащил за собой.

–Куда катится этот мир?– пробормотал он, подходя квыходу из роскошного коридора костальной тюрьме.

Нина затаила дыхание. Сейчас поймёт, что ему нужны ключи Мака?

Нет… Он вытащил из кармана пиджака свои ключи ивставил взамок, повернул ключ, болтая без умолку:

–Мак– порядочный честный человек, унего дети… не знаю, почему…

Они подошли кдругой двери. Мужчина открыл иэту дверь, почти не останавливаясь.

Они спустились по лестнице, открыли ещё одну дверь… Следователь поторапливал Нину всю дорогу. Наконец она отважилась снова дышать, итут они подошли кеё камере.

Ненавистный человек остановился, глядя на связку ключей.

–Ну как вам такое?!– проворчал он.– Аэтого ключа уменя нет. Придётся тащиться за ним назад.

Он оглянулся на дверь, через которую они только что вошли. На его лице так ясно читалось отвращение инетерпение, что Нина вполне могла представить, очём он думает:

«Атеперь придётся тащиться наверх самому, да ещё волочить за собой эту несносную девицу, потом снова спускаться сюда вэту грязь». Да, именно так он наверняка думал. Даже сотвращением поднял ногу, разглядывая грязь на подошве лакированной туфли. «Икак мне надоела эта бестолковая девчонка. Там ведь ещё ждёт бедняга Мак…»

–Ну вот что,– сказал ненавистный человек.– Не буду ясажать тебя вкамеру. Оставлю здесь вкоридоре. Вэтом крыле все равно сейчас никого нет, ату дверь язапру накрепко…

Он говорил так, будто Нина, ане он беспокоится отом, что её не заперли вкамере.

–Ввосемь утра охранник обходит камеры ипосадит тебя на место.

Он уже убегал обратно через другую дверь.

–Ничего не поделаешь,– пробормотал он ихлопнул дверью перед лицом Нины

Нина подошла кмассивной металлической двери иположила палец взамочную скважину. Один из ключей на связке Мака явно подходил кэтому замку. Она была уверена на все сто процентов. Если бы ненавистный человек посадил её вкамеру, от ключей не было бы никакого толку: тюремную камеру изнутри не отопрёшь.

Сейчас унеё были ключи от всех дверей между её камерой икомнатой следователя, окна которой выходили наружу.

Унеё были ключи иеда… можно бежать.

Нина вслепую тыкала ключами взамочную скважину, подбирая подходящий. Внескольких шагах от неё коридор освещала лишь тусклая грязная лампочка, итрудно было разобраться, какие ключи она уже опробовала, акакие ещё нет. Примеривая ключи кскважине, она струдом держала остальные так, чтобы они не стучали по металлической двери. Почему-то она была уверена, что нужно работать тихо. Но почему? Ненавистный следователь уже наверняка был наверху, суетился над отравленным Маком. Ион сказал, что других заключённых тут нет, кроме Перси, Маттиаса иАлии.

Перси, Маттиас иАлия…

Как ни странно, оних Нина не вспомнила ни разу, даже когда её пальцы коснулись кольца сключами. Она совсем забыла об их существовании. Вголове были только ключи, замочные скважины, её жизнь.

Перси, Маттиас иАлия…

Задумавшись оних, она уронила связку. Ключи звонко стукнулись окаменный пол ипрокатились чуть дальше. Звук гремел унеё вушах, будто тысяча ключей упала на тысячу полов. Нине даже захотелось, чтобы кто-нибудь из детей– Перси, Маттиас или Алия– постучал вдверь камеры изакричал: «Эй! Что там такое?»

Итогда Нине пришлось бы сними заговорить, заглянуть им вглаза, решая, ане позвать ли их ссобой. Однако вдверь никто не постучал, никто ничего не крикнул. Аскакой стати от них этого ожидать? Даже если сквозь тяжелую деревянную дверь они иуслышали звяканье ключей, то наверняка подумали, что это охранник лишний раз делает обход. Слышали они шум или нет, всё равно будут прятаться всвоём уголке камеры. Втюрьме глупо привлекать ксебе внимание.

Втюрьме было бы глупо заботиться оком-то, кроме себя.

Нина так истояла, не наклоняясь за ключами. Пока.

Стех пор, как ненавистный следователь несколько дней назад сказал ей: «Дело вот вчём», она избегала принимать решения. Она лежала вгрязи, спотыкаясь, шла за охранником, сидела споникшей головой, пока ненавистный человек читал ей мораль. Но она не совершила ничего, что могло бы навредить Перси, Маттиасу иАлие. Правда, ипомочь не помогла– устроилась точно посередине уравновешенных весов.

Но настала пора склонить чашу весов. Время выбора.

Убеги Нина сейчас без оглядки одна, иобречёт Перси, Маттиаса иАлию на верную смерть. Разве следователь не предупредил, что собирается их всех убить, если не получит нужной информации кдесяти часам вечера? Вглубине души Нина знала, что это «если» спасло бы только её. Останься Перси, Маттиас иАлия завтра вкамере, их казнят.

«Но уменя не хватит на всех еды,– подумала Нина.– Ичетверым, добираясь до безопасного места, прятаться гораздо труднее, чем одному. ИАлия такая маленькая. Может, не сумеет быстро идти, амне уже сегодня нужно убраться как можно дальше от тюрьмы, прежде чем побег обнаружат. Так или иначе эти дети обречены на смерть. Только возьми яих ссобой, исама погибну тоже».