За прошедшие дни в шатры никто не входил, и Илнра нашла их внутреннее убранство изрядно промёрзшим, но нетронутым. Она убедилась, что в каждом из шатров имеется запас замороженного мяса с топливом для костра, и вернулась на улицу. Дрова в степи под каждым кустом не валяются, за ними приходится ездить в ближайший лес, это двое суток пути конному, и без десятка вьючных лошадей поездка сия будет малополезной. Дедушка Гдырг рассказывал, что раньше за дровами ездили часто, раз в десяток дней, в сильные холода случалось и чаще. Теперь же в лес отправлялись раз в месяц, а летом и того реже. Илнре в том лесу весьма нравилось, и она всякий раз просила мужчин брать её с собою.

До мора лес, в котором добываются дрова, тщательно культивировался несколькими родами клана. Дровяные деревья Ругодара отличались от прочих деревьев чрезмерно мягкою древесиною, изделия из которой оказывались слишком непрочны, и потому древесина сия годилась лишь на изготовление тренировочных поделок. Кроме того, сам древесный ствол был испещрён всевозможными сучками и не имел ровности, будучи узловатым на всём протяжении. Но именно сия особенность и делала дровяное древо столь ценным источником дров. Если сам его ствол был толст, коряв и рос медленно, то ветви из него произрастали весьма густо и весьма быстро. Они торчали во все стороны на расстоянии в ладонь друг от друга, и это совершенно не мешало им соревноваться меж собой в скорости роста. За лето такая ветвь вымахивала на добрый размах.

Имея на себе обилие широких листьев и будучи древесиной мягкой, ветви обламывались под тяжестью листвы, натиском ветра или давлением снежных шапок, изламываясь у самого ствола. Бесконечное количество валежника падало вниз, и вместо отломившихся ветвей древо принималось отращивать новые. Соплеменники, что культивируют сей лес, говорят, что шестнадцать лет назад подлесок здесь был чист, словно тщательно выметенная центральная площадь. После каждого сильного ветра новый валежник немедленно собирался и подготавливался к передаче покупателю, а лесники постоянно высаживали на опушках саженцы, дабы увеличить размер леса, которого едва-едва хватало для обеспечения нужд целого клана.

Теперь же лесная чаща непроходима из-за невиданного скопления упавших ветвей, а сам дровяной лес за шестнадцать лет разросся вдвое. Лесники продают собранную на лесных окраинах бесконечную массу дров ближайшим кланам соседей и каждые четыре месяца отправляют весьма большой караван вглубь Ругодара. Сия непроходимость чащи приводит Илнру в восторг, и она всячески тренируется скрываться от Людей среди деревьев и растительности, неожиданно пускать стрелы из засады и быстро перемещаться среди обилия сухих веток, не вызывая их хруста под ногами. Жаль, что в том лесу нельзя бывать чаще.

Зато в другой стороне от Главного Стана есть роща с белыми древами. Она не столь велика, зато находится гораздо ближе. Пару лет назад, когда прекрасная Грарта ещё не понесла первенца, они часто ездили туда верхом. Грарта говорила, что встретила дядю Трырда в подобной роще, и с тех пор белые древа суть её любимые деревья. Упражняться среди них в Танце действительно весьма приятно. Особенно потому, что из белого древа искусные мастера клана делают стрелы для лука, которыми можно разить Людей! Маленькая Илнра, отрабатывая среди сих деревьев сложные танцевальные элементы, всегда представляла, что белые древа суть воины, ведущие битву с подлыми Людьми, а она – храбрая и искусная лучница, сражающаяся с врагами посреди охваченного рубкой поля боя. Как только весеннее солнце растопит снег и высушит землю, надо будет обязательно туда съездить!

– Илнра, красавица моя, всё ли в порядке в шатрах? – проскрипел дедушка, почти незаметный среди радостно прыгающих вокруг него жеребят-тяжеловесов, размерами своими не уступающих взрослой вьючной лошади. – Надо ли нам задержаться в походном стане?

– В них никто не входил с прошлого раза. – Девушка вскочила в седло. – Мужчины ещё не вернулись. Наверное, звездопад принёс много упавших звёзд!

– Звёзд действительно было немало. – Ндорг Видящий Болезнь разглядывал весело носящийся подле дедушки молодняк через оранжевый шарик Ока Целителя. – Ко Дню Создания Семей кузнецы многих кланов выкуют отличные образцы оружия, дабы вручить их победителям воинских турниров. Крайне любопытно взглянуть на таковые изделия. – Он оторвался от Ока Целителя и посмотрел на старика: – Очень хороший молодняк! Я не вижу серьёзных изъянов, жеребята имеют отменное здоровье, многие из них и вовсе идеальны. Мы можем отправляться на Крысиное Поле.

Старый Орк издал призывный лошадиный крик, подражая вожаку стаи, и поскакал в степь, увлекая за собою молодняк. Табун жеребят ринулся следом, и путешествие по снежной степи продолжилось. Крысиное Поле располагалось в четверти часа быстрой скачки от походного стана и на первый взгляд ничем не отличалось от окружающей местности: всё та же равнина, покрытая снежным покровом. Однако же вблизи сей снежный покров был испещрён великим множеством крысиных нор и ещё бо́льшим количеством следов их лап. Сюда из Главного Стана и окрестных походных станов свозились пищевые отходы, образовавшиеся в процессе приготовления пищи или же после окончания трапезы.

Остатки сии привлекали к себе множество крыс, кои устраивали свои норы всюду вокруг и плодились на обильном корму с невероятной скоростью, коей запросто могли позавидовать к*Зирды. Крысы пожирали отходы подчистую, оставляя после себя лишь труху от сточенных в порошок костей, но уходить не торопились, ибо знали, что всякий раз еда здесь будет появляться вновь. И потому Крысиные Поля являлись лучшими пастбищами для хищных коней-тяжеловесов, благо крысы в таких местах не переводились никогда.

Достигнув окраины Крысиного Поля, старый Орк издал крик вожака, объявляющего начало охоты, и помчался вперёд. Молодняк ринулся следом, распугивая затаившихся под снегом крыс, и сотни полевых грызунов, ранее незаметных под снежным покровом, бросились в разные стороны. Табун мгновенно рассыпался по полю, и охота началась. Юные скакуны мчались за крысами, стремясь схватить их на полном ходу, и кому-то из них удавалось задуманное. Громадный и весьма зубастый жеребёнок принимался с хрустом пережёвывать добычу, остальные переключались на ближайших крыс. Некоторые грызуны пытались скрыться в норах, но кони немедленно принимались разрывать почву когтистыми лапищами, и крысиное убежище быстро оказывалось взято штурмом. Крысу либо съедали, либо, если ей посчастливилось бежать, преследовали дальше.

– Илнра, – окликнул девушку Ндорг Видящий Болезнь. – Начинай пускать стрелы. Я буду творить заклятья совместно с твоими выстрелами.

Юная лучница открыла седельную сумку, набитую тренировочными стрелами, предназначенными для обучения молодняка, и принялась пускать их высоко вверх, целя под нужным углом. Сии стрелы, именуемые свистящими, имели весьма тупой наконечник, покрытый отверстиями, искусно прорезанными специальным образом. Падая с большой высоты, стрелы под действием воздушного потока, проходящего через таковые отверстия, издавали изрядной громкости резкий свист, весьма напоминающий звук множества падающих боевых стрел или разлетающихся во все стороны осколков, образовавшихся от взрыва заклятья. Если свистящая стрела попадала в скакуна, её сил не хватало, чтобы пробить покрывающие его тело толстые роговые пластины и нанести травму. Однако сам по себе удар был чувствителен, и это распаляло в юных тяжеловесах боевую ярость.