артиллерийских, минометных подразделений вопреки всем трудностям продолжали ожесточенное сопротивление. Более того, через день после фактического захвата немцами города (т. е. 17-18 августа) было приказано контратаковать их и освободить Новгород. Кем приказано? — никто толком не знал. Генерал Черняховский и сохранившиеся части его корпуса были переведены на другой участок фронта. Контратака не могла быть подготовлена должным образом, особенно в условиях, трагичность которых я пытался кратко обрисовать выше. Попытки продвижения нашей пехоты и единичных танков с присоединившимися к ним остатками мотоциклетного полка в центральной части города и у Волхова были пресечены ураганным огнем вражеской артиллерии, встречены бросками резко численно превосходящих групп танков при полном господстве в небе «Мессершмидтов» и «Фокке-Вульфов». Уже в первой половине дня неудача операции стала очевидной, и наши части начали откатываться — как массированно, так и отдельными небольшими группами к востоку, вновь к Малому Волховцу. При этом они несли тяжелейшие потери, особенно при форсировании реки через мост, вплавь или с использованием случайных плавучих средств. Немецкие самолеты, фактически не встречая сопротивления, атаковали мост непрерывно с минимальной высоты. Правда, далеко не все бомбы взрывались: сравнительно легкий настил был недостаточным препятствием для взрыва. Но очень скоро он превратился в подлинное решето и при предельной (а вернее — беспредельной) скученности, многократно превышавшей уже отмеченную ограниченность «пропускной способности» моста, и люди, и животные (обозные лошади) массами ломали ноги и получали тяжелые травмы.

Иван Данилович Черняховский. Дважды Герой Советского Союза

Вернусь к уже упоминавшемуся мной печальному моменту — гибели превосходного офицера, начальника штаба 5-го мотоциклетного полка майора Борткевича (да живет вечно его память!). Он отходил одним из самых последних. Я оказался рядом, и он успел назначить меня и.о. помкомвзвода вместо тяжело раненного товарища (конечно, без изменения звания «курсант»). И добавил: «Только не через мост. И вообще, постарайтесь никого к нему не подпускать!» Это были последние его слова... От «моего» взвода осталось человек 12. Я пытался их «воссоединить» и, насколько возможно, уменьшить «наплыв» на мост, самим же через определенный срок приказал форсировать реку вплавь, чему последовала и основная масса скопившихся у моста, и я сам (добрым словом вспомнив своего отца, научившего меня плавать раньше, чем ходить). Сделано это было вовремя: немецкие пулеметчики лишь начали выходить к реке, на противоположном же ее берегу густо стоящие стога сена в известной мере «маскировали» переправившихся. Не могу не отметить подлинный подвиг моего товарища по роте Бориса Вьюника: раздобыв в «тихой заводи» оставленную кем-то лодку, он совершил 9 рейсов, перевозя на другой берег брошенное оружие и раненых.

На другом же берегу широкая прибережная полоса представляла собой обширный луг, частично заболоченный и не очень благоприятный для долговременной обороны. Далее, в 400-500 м от берега характер поверхности менялся, пятна заболоченности кончались, открытые участки чередовались с облесенными, и создание здесь многорядной оборонительной линии представлялось достаточно оправданным. К этому и приступили незамедлительно, достигнув весьма высокого темпа. Новгородское наступление противника было резко заторможено, а затем и остановлено на Малом Волховце. Этому решительно способствовало оперативное размещение непосредственно позади новой линии обороны в лесной полосе вплоть до р. Мсты мощного заслона артиллерии РГК (резерва главного командования) с дальнобойными 203-миллиметровыми пушками огромной разрушительной силы. РГК вступил в боевые действия фактически одновременно с последним этапом немецкого наступления: двумя попытками форсирования Волхова у Юрьева монастыря и Малого Волховца у Новгорода. Обе попытки были пресечены с огромными потерями для противника: свидетели говорили, что у Юрьева ни один человек не вернулся на западный берег.

Немецкая артиллерия отвечала активным, но менее эффективным огнем. Во всяком случае, мы без серьезных помех «обживались на новом месте», привыкая к почти беспрерывному реву наших гигантов и шелесту проходивших на запад над головами крупнокалиберных снарядов. Малыми группами приближались к Волхову, где на сухих местах сооружали небольшие окопы для передовых наблюдательных пунктов и «секретов» на случай неожиданной активизации противника. Но в целом происходила определенная стабилизация этого участка фронта, и можно было с основанием сказать, что со стороны Новгорода продвижение противника на юго-восток пресечено. И недавний, описанный выше разлад сменен прочным, неуклонно соблюдаемым порядком, сохранившимся вплоть до изгнания немцев и из самого Новгорода, и из области, и из смежных областей. Свидетелем этого я уже не был: был переведен на другой участок Северо-Западного фронта, а затем — тяжело ранен. Но согласно показаниям многочисленных участников боев, в коренном изменении всей ситуации на новгородском фронте огромная заслуга принадлежала одному из самых молодых и талантливых полководцев нашей армии в минувшей войне Ивану Даниловичу Черняховскому, добившемуся перелома на северо-западе, как добивался его на всех постах и на всех фронтах, которыми он командовал. Его ранняя смерть в самом конце войны на посту командующего III Белорусским фронтом была невосполнимой утратой для вооруженных сил страны, а имя навсегда вписано в героическую военную историю России. Я же всегда буду помнить, что, пусть и короткий срок, но входил в состав боевых подразделений, находившихся под его командованием.

IV. Путь на восток. Бежецк, Рыбинск, Ярославль, Сибирь, Омск

В конце сентября немцы предприняли еще одну попытку наступательных действий к юго-востоку от Новгорода — в направлении Твери, а далее — и Москвы. Исходной территорией стал на этот раз район Демьянска и Валдая, где были сосредоточены значительные их силы. Чтобы парировать готовящийся удар, часть наших войск, занимавших отмеченную выше оборонительную линию к востоку от Новгорода — в правобережье Малого Волховца — была спешно переброшена на юго-восток и включена в состав дислоцированного там 34-го танкового полка. Я был в числе «переброшенных», остатки же «моего» взвода остались на месте, пополнили другой взвод. Танков не было, но их обещали срочно доставить. Через день по прибытии был получен приказ взять деревню Исаково — один из опорных пунктов противника на пути к Валдаю. Прямая атака оказалась неудачной и была остановлена, как и в ряде подобных случаев, сконцентрированным минометным и пулеметным огнем противника при резко пересеченных подступах к деревне. Правда, предпринятая во второй половине дня немецкая контратака также не имела успеха, тут активно действовала наша артиллерия, хотя и со сравнительно дальних позиций. Вечером обе стороны небольшими группами стремились к овладению многочисленными высотами («сопками»), неоднократно переходившими из рук в руки. С рассветом подобные стычки