во время попытки нападения из засады и был ранен под перекрестным огнем тех, кто пытался убить Касима. Несмотря на ранения, Саддам выбрался из Багдада вплавь через реку Тигр и в дальнейшем жил в бегах. Он продолжил образование в Каире, оставаясь разыскиваемым в Ираке. Затем он вернулся на родину и помог установить первый баасистский режим в 1963 году. Некоторые эксперты по Ираку утверждают, что ЦРУ было причастно к баасистскому перевороту, но мне так и не удалось найти доказательств этого.

Как бы то ни было, в 1963 году зарождающееся правительство баасистов было отстранено от власти. Впоследствии Саддам провел более двух лет в тюрьме, после чего был освобожден правительством Абдул Салама Арифа, президента Ирака с 1963 по 1966 год. В июле 1968 года баасисты вернулись к власти в результате практически бескровного переворота. Саддам стал заместителем председателя Совета революционного командования и близким советником председателя Ахмада Хасана аль-Бакра. Саддам взял на себя ответственность за внутреннюю безопасность правительства - работу, которая, как считали многие военные, запятнала бы их репутацию. Однако Саддам видел в этом способ свои позиции в правительстве и, что еще важнее, сокрушить своих соперников.

На протяжении многих лет ключевая часть аналитической работы ЦРУ по Ираку касалась аппарата безопасности Саддама и тех помощников, которых он использовал для защиты от опасности. Мои коллеги по ЦРУ - Шон, Джейми, Крис, а также несколько других аналитиков - провели основополагающую работу по телохранителям Саддама. Саддам использовал большой (4500 оперативников), многоуровневый и дублирующий аппарат безопасности. Самые старшие телохранители, известные как мурафакины (компаньоны), контролировали всю операцию по обеспечению безопасности. Большинство из них были тикритцами, а многие - родственниками Саддама. Они были единственными людьми, не считая секретаря президента Абида Хамида Махмуда аль-Тикрити и сына Саддама Кусая, которые всегда знали, где находится диктатор-отступник.

Второе кольцо - "Химайя", которые лично сопровождали Саддама на публичных выступлениях и выступали в качестве его передового отряда. Третье и четвертое кольца - "Химайя аль-Хас" и "Харас аль-Хас", соответственно; они обеспечивали охрану периметра и обычно состояли из младших офицеров. Большинство из них были выходцами из Специальной организации безопасности (SSO) и Специальной республиканской гвардии (SRG), в обязанности которых входила не только охрана Саддама.

Кандидаты в телохранители Саддама тщательно отбирались из влиятельных семей в Салах-ад-Дине, провинции, где находился Тикрит. Большинство новобранцев были выходцами из Беджата - группы знатных семей, живших в Тикрите и близлежащей деревне Аль-Авджа, входивших в суннитское племя Аль-Бу-Насир и состоявших в прямом родстве с Саддамом. Чтобы стать телохранителем, нужно было быть выдвинутым кем-то из членов клана. Кандидаты должны были иметь безупречный послужной список, пройти тщательную проверку биографии и проверку на благонадежность, быть проверены SSO и должны были происходить из семьи, подтвердившей свою преданность Саддаму.

Эти телохранители были сплоченной и очень преданной группой, чьи тесные связи с расширенной семьей Саддама, как правило, уменьшали соперничество и мелкую ревность. Саддам поощрял тикритов жениться на других тикритах и запрещал им выезжать за границу, чтобы предотвратить их похищение или вербовку иностранными спецслужбами. Их вознаграждали роскошными привилегиями и потребительскими товарами, о которых большинство иракцев только мечтали. Будучи президентом, Саддам ограничивал свои личные контакты небольшой группой доверенных помощников и обычно держался подальше от посторонних глаз. Он вел свои дела в безопасных местах и следил за тем, чтобы его посетители проходили тщательную проверку. Когда мы, аналитики ЦРУ, изучали Саддама, пока он находился у власти, мы всегда присматривались к тому, может ли кто-то из его приближенных возглавить переворот против иракского сильного человека. Обычно мы приходили к выводу, что его приближенные вряд ли когда-нибудь укусят руку, которая их так щедро кормит.

Перед отъездом в Ирак я отправился в Калифорнию, чтобы повидать свою семью. Особенно мне хотелось увидеть маму, у которой в конце 1990-х годов был диагностирован рак груди, и ее борьба с болезнью подходила к концу. Я отчаянно надеялся, что она сможет продержаться до февраля 2004 года, когда я должен был вернуться из Ирака. В день моего приезда в Калифорнию она чувствовала себя хорошо, и мы вместе пообедали. А через день или два она почувствовала сильную боль. Врачи дали ей обезболивающее, и это было все, что они могли сделать. Это тяжелые две недели. Она как будто знала, что ей осталось недолго. Она сказала мне, что если с ней что-нибудь случится, пока меня не будет, я должен оставаться на месте и закончить работу, которую делал. Когда я готовился к возвращению в Вашингтон, она вернулась и, казалось, почувствовала себя лучше. Она умерла в конце ноября, когда я находился в Ираке. Я никак не мог успеть вернуться в Соединенные Штаты, и то, что я не успел вернуться домой до ее смерти, будет преследовать меня вечно.

Мне также не хотелось расставаться с Барбарой, моей тогдашней девушкой, а теперь женой. Она терпела мои многочисленные отлучки на протяжении многих лет и, казалось, никогда не возражала. Она понимала, что это часть работы. Однако на этот раз я отправлялся в зону боевых действий, и случиться могло все что угодно. Вспоминая это, я довольно легкомысленно относился ко всему происходящему. Я просто полагал, что все будет хорошо. Летом 2001 года Барбаре поставили диагноз "рассеянный склероз" - неврологическое заболевание, от которого нет лечения. Но она никогда не жаловалась и всегда с оптимизмом смотрела на свои шансы на выздоровление. К 2003 году она еще не начала проявлять признаки болезни, поэтому я был уверен, что в мое отсутствие с ней все будет в порядке. И все же прощаться было очень тяжело.

Я прибыл в Багдад в октябре и был поражен тем, что наконец-то добрался до Ирака. Моей группе новых аналитиков дали короткий инструктаж в аэропорту, а затем посадили в микроавтобусы, которые должны были отвезти нас в Зеленую зону, где находился Республиканский дворец. Вскоре я познакомился с Шоном, который до того, как мы стали коллегами в ЦРУ, работал в Разведывательном управлении Министерства обороны (DIA). Он представил меня, и мы приступили к работе. Шон проинформировал меня о том, на каком этапе находится охота на Саддама, и дал мне список важных репортажей, которые мне нужно было догнать.

На второй или третий день моего пребывания там мы отправились на ужин в Республиканский дворец, где располагалась Временная коалиционная администрация, и Шон предложил мне поздороваться с Джейн, бывшим заместителем руководителя Iraq Issue. Когда я покинул Iraq Issue в 2001 году, мы с Джейн не были в хороших отношениях.