тоже перекрыта. Но нам и не надо подниматься в башню – менты могут ее тоже проверить! Нужно вон туда! – махнула она в темноту. – Смотри: там такая решетка должна быть… За комнаткой для охраны. Ее не видно, если не знать, где искать…

Решетка, о которой говорила Маша, и в самом деле в глаза не бросалась: находилась в узком тупичке за углом, да еще и была прикрыта сверху перепачканным краской листом фанеры. Отодвинув его, Настя обнаружила большой навесной замок и решила было, что тут-то им и пригодится второй ключ, но Маша просто потянула за металлический прут, и преграда отъехала в сторону.

– Тут была то ли вентиляционная шахта, то ли пожарный выход – я так толком и не поняла, – поведала стриженая Журовой, по-быстрому нащупывая и убирая с пути еще один фанерный лист. За ним открылся неширокий лаз. – Придется пригнуться – потолок сильно просел. Но зато выберемся практически в соседний двор!

Вышло, как она и обещала. Будочка, в которую привел беглянок тайный ход, стояла далеко в стороне от башен – возле до сих пор жилой, судя по светящимся окнам, девятиэтажки. Занятых своим делом многочисленных полицейских отсюда едва было видно за густой стеной кустарника.

– Уф-ф, – жмурясь от какого-никакого света, выдохнула Маша. – Полдела сделано! Но как закончат с башней, – повернулась она к Насте, – менты начнут прочесывать окрестности. Тебе есть, где ночь пересидеть?

– Найду, – бросила Журова.

– Не нужно ничего искать! У меня подготовлен отличный схрон. О нем даже Артем не знал – он специально сказал нам подобрать тайные убежища на самый экстренный случай, чтобы никто был не в курсе! Идем, это здесь рядом!

– Рядом, говоришь? – смерила долгим взглядом спутницу Настя. Пожалуй, надежное убежище ей бы в самом деле не помешало. И довериться Маше – после всего случившегося – она была готова. В разумных пределах, конечно. – А переодеться там найдется? – уточнила Журова.

– Переодеться – нет, – виновато мотнула головой стриженая. – Но нам же только облаву пересидеть, а потом можно будет и об одежде подумать!

– Хорошо, – после недолгих колебаний решилась Настя. – Веди.

Убежище действительно оказалось неподалеку – буквально через три дома. Прокравшись в подъезд ничем не примечательной «сталинки», вслед за своей проводницей Журова спустилась по ступенькам в очередной подвал. Маша отперла дверь и широким жестом пригласила гостью внутрь:

– Прошу!

– После тебя, – усмехнулась Настя.

– Да не вопрос, – пожала плечами девчушка.

Из тесной прихожей полукруглая арка вела в просторную комнату, абсолютно пустую – если не считать высоких, от пола и почти до потолка, зеркал на двух из четырех ее стен. В третьей, противоположной от входа стене имелось две одинаковые двери.

– Там, если нужно, туалет, – включив свет под потолком, показала на левую из них Маша. – А в раздевалке, – кивнула она на вторую дверь, – есть холодильник, жратвы в нем, если что, на неделю хватит. Это если на одного – на двоих меньше, конечно. Так что располагайся, чувствуй себя, как дома…

– Что это за место? – спросила Журова, устало расстегивая свой снова намокший балахон.

– Бывший танц-клуб. Моя сестра здесь занималась, до того, как… – стриженая запнулась, потупившись. – До катастрофы, в общем. Ключ есть только у меня – она мне его оставила перед… перед уходом.

– Ясно, – не приставая более с вопросами, кивнула Настя и двинулась через комнату с зеркалами туда, где, по словам Маши, должен был находиться холодильник. Голода она не чувствовала – еды ей теперь требовалось куда меньше, чем в бытность человеком – но возможности подкрепить силы организма старалась не упускать.

Холодильник стоял в торце узкой комнатенки с длинными деревянными банкетками вдоль стен – когда-то у Насти в школьном спортзале были точно такие же. Над скамьями были развешаны цветные фотографии с выступлений танцоров. Судя по ним, в художественном коллективе занимались одни девушки, зато самого разного возраста – от чуть ли не дошкольниц до, почитай, Настиных ровесниц.

Равнодушно скользнув взглядом по ярким снимкам, Журова шагнула к холодильнику, но, внезапно замерев, поспешно вернулась к последней в ряду фотографии – сама еще толком не понимая, за что именно зацепилась глазом.

– Вот она, кстати, на фотке, – последовавшая за Настей Маша перешагнула порог раздевалки и подошла к тому же фотоснимку. – Моя сестра. Дашка.

Палец стриженой ткнулся в лицо высокой девицы в ирландском – или шотландском? – народном костюме, задорно отплясывавшей в ряду пяти или шести подруг. Лицо, забыть которое Журовой, вероятно, было не суждено никогда.

– Твоя сестра? – переспросила Настя, медленно обходя спутницу и начиная пятиться к выходу.

– Ну да, – похоже, не заметила происшедшей с собеседницей нежданной перемены Маша. – Она на четыре года меня старше, но и фотке этой уже, наверное, года три…

– Как, ты сказала, твоя фамилия? – выговорила Настя уже практически от дверей раздевалки.

– Я разве говорила? Макаускайте, – стриженая тоже сделала шаг к двери. – А в чем…

– Стой, где стоишь! – резко выкрикнула Журова. Маша замерла, как вкопанная. – Не бывает таких совпадений!

– Каких совпадений?! – не поняла – или постаралась сделать вид, будто не поняла – о чем речь, девчушка.

– Вот таких! Сначала Борисов, теперь Макаускайте… Я ухожу! – заявила Настя, поняв, что нужно делать. – Ключи от входной двери – быстро! – требовательно протянула она руку. – Нет, с места не сходи! – предостерегла тут же, заметив, что Маша качнулась вперед. – Кидай!

– Да пожалуйста! – достав из кармана связку, та навесиком бросила ее Журовой. – Только там изнутри не нужны ключи – достаточно рукоять повернуть…

– Я заметила, – холодно кивнула Настя. – Телефон есть? Тоже давай сюда!

Машин мобильник отправился в полет по дуге вслед за ключами.

– Объясни хотя бы, что происходит! – взмолилась его бывшая обладательница, глядя, как Журова прячет трубку в карман бриджей.

– Думаю, ты и сама это знаешь. А если вдруг не знаешь – так тебе же лучше… Я тебя запру. Еда здесь, сама говоришь, есть – значит, с голоду не умрешь.

– А потом? Через неделю, когда жратва закончится? – округлились и без того немаленькие глаза девчушки.

– Там