и подсказала, как отжиматься не до конца, подтягиваться только для вида и где при беге срезать угол так, чтобы автоматика не засекла. И когда только успела разобраться? А вот сама Индира в этот раз не смогла помочь Аде с математикой: экзамены им поставили в разное время. Но, видимо, успехи Ады в спорте были так значительны, что для суммы баллов хватило решенных арифметических задач.

Число участниц сокращалось с каждым днем. В первую ночь все трехъярусные койки в общежитии были заняты, и к раздатчику пайков приходилось отстаивать получасовую очередь; теперь в Селекторе стало просторно и тихо. Из трехсот приехавших сюда на платформе девушек осталось около шести десятков. Завтра им предстояло переселиться в другой корпус — отборочный конвейер следовало освободить для новой партии биоматериала.

Последним на этом этапе было собеседование у робопсихолога. Смотреть во время него полагалось в сканер сетчатки. Индира знала, что нужно отвечать правду — браслет измерял пульс и давление, и по их изменениям автоматика могла распознать ложь. Честно рассказала, что хочет на Марс, потому что мечтает получить профессию и родить детей; нет, подозрительные люди к ней не обращались, не предлагали взломать браслет, не сообщали никаких секретов об отборе, не обещали помощь в обмен… да в обмен ни на что не обещали.

Ада сидела рядом, и Индира услышала, как она говорит сканеру сетчатки: «Я мечтаю только о том, чтобы трудиться во благо “Детей человечества”». Индира перепугалась так, что ее собственный пульс подскочил, а Ада выглядела совершенно спокойной. Зачем подруга говорит такие вещи, ведь автоматика считывает ложь… И тут робопсихолог спросил Индиру, знает ли она о правах, которые даст ей материнский контракт.

Конечно же она знала! Этот контракт она изучала каждый день весь последний год, не в силах поверить, что действительно может получить все эти потрясающие возможности. Корпорация берется обучить ее профессии и предоставить соответствующую специальности работу. Никто ни на Земле, ни на Марсе не может принудить женщину рожать, потому в контракте это прописывалось не как обязанность, а как возможность получить марсианские социальные баллы. Отцов потомства она выбирать не сможет — генетический материал для оплодотворения предоставляется корпорацией, зато за ней сохраняется право на общение с рожденными ею детьми, не менее одного дня в декаду. Ей могут подсадить донорскую яйцеклетку, но только каждую вторую беременность — как минимум половина детей будет генетически ее. Если она не сможет либо откажется производить потомство по корпоративным стандартам, из материнской программы она выбывает, но право на работу по профессии за ней сохраняется.

Робопсихолог остался удовлетворен ее познаниями — браслет мигнул зеленым. Индира вышла и принялась ждать Аду; иногда ей казалось, что она переживает за подругу сильнее, чем та сама за себя. Ада в эти дни выглядела отстраненной и слегка рассеянной. Наверно, так у нее выражалась нервозность. Сегодня утром Ада против обыкновения не наорала на девочку, которая утром спросонья случайно надела ее шлепанцы – просто догнала ее и обменяла обувь.

Ада вышла от робопсихолога, даже не глядя на мигающий зеленым браслет.

— Мы прошли отбор! — кинулась к ней Индира. — Мы с тобой круче всех, мы полетим на Марс!

Сама Индира чувствовала себя скорее удачливой, чем лучшей, но надо было подбодрить загрустившую подругу.

— Много ты понимаешь, Воробушек, — мрачно усмехнулась Ада. — Отбор еще даже не начинался. Настоящие тараканьи бега — завтра.

***

Второй корпус сильно отличался от первого: яркий новенький пластик отделки, пружинящее покрытие на полу, вместо трехъярусных коек — спальные панели с уютными энергетическими коконами. Здесь разрешалось ходить без респираторов, первый этап карантина был завершен. Паек оказался раза в полтора больше базового — вместо одного белкового батончика два! Хотя сладкого не давали, только сложные углеводы. А вода вообще не нормирована, пей сколько влезет! На радостях Индира выпила сразу литра два и до конца дня опасалась далеко отходить от туалета.

А вот медицинских аппаратов здесь не было, кроме устройства для забора крови — на инфекции все проверялись каждый вечер, и если бы хоть у одной участницы выявили не обнаруженный раньше А или В вирус, забраковали бы всю группу. Терминалов для сдачи экзаменов тут тоже не оказалось, только один большой зал, где девушки все и собрались по указанию браслетов. В противоположной от входа стене – широкая дверь с зеленой надписью «Выход»; покинуть Селектор можно в любой момент, но все еще никто не сделал этого по своей воле. Ни одного корп-офицера они так до сих пор не встретили, но здесь был огромный, в полстены, аугвизор, который включился, как только они вошли.

Аугвизор передавал образ мужчины. В первый момент он показался Индире невероятно красивым: лицо с тонкими чертами и огромными васильковыми глазами, прядь светлых волос небрежно спадает на высокий лоб. Это, наверно, корп-офицер, причем не из младших! Пласт-модификация, создающая эту изысканную красоту, стоит космически дорого.

Индира так залюбовалась красавцем, что едва не позабыла про этикет. В контейнерах можно сколько угодно плеваться, поминая корпа, но на самом деле офицеров полагается приветствовать уважительно, как старших! Так дед учил ее, сама-то она ни одного корп-офицера в жизни не встречала... Индира поспешно сложила ладони на уровне лица и низко склонила голову. Другие девушки последовали ее примеру.

— Ну привет, биомусор, — сказал мужчина раздраженно; его, видимо, оторвали от важных дел, или просто день не задался. — Небось уже размечтались, что раз вы здесь, значит, вас признали годными? Закатайте губу. Вас не признали заведомо непригодными. Пока. Вам еще придется доказать, чего вы на самом деле стоите. Надеюсь, все готовы?

Девушки напряженно молчали, неотрывно глядя в аугвизор. Ни одна не решилась ответить. Корп-офицер больше не казался Индире невыносимо красивым. Змеящаяся улыбка, а главное, тяжелый презрительный взгляд, которым мужчина обвел девушек — перед ним, видимо, шла трансляция с камер — разрушили все очарование.

— А впрочем, знаете, мне как-то плевать, готовы вы или нет. Вы все как одна клялись робопсихологу, что ужас до чего хотите работать. Кто не догадался об этом сказать, тот сюда не прошел. Но балласт только и умеет, что ныть на безработицу, а как решишь кого осчастливить рабочим местом — палец о палец не ударит. Но я дам вам шанс доказать, что вы не такие. А чтобы было интереснее — в атмосфере здоровой конкуренции. Я поделю вас на две команды.

Мужчина — представляться балласту было, очевидно, ниже его достоинства —