Дэвид вдруг так рванулся, что я оказалась в нескольких шагах от него, халат почти слетел с меня, повиснув на поясе на талии. Я вскрикнула, прикрывая голую грудь руками.

Он сделал ко мне шаг, остановился и вдруг преувеличенно серьезно сказал:

– Вот удивится отец, если я ему скажу, что ты пыталась меня еще и сооблазнить, ради того, чтобы я молчал про твое блядство. А для доказательства, – он выделил это слово, – напомню, что у тебя на левой груди большая родинка. И еще одна на правом плече...

Он придвинулся ко мне почти вплотную. Его блестящие расширенные глаза были прямо надо мною. Почему раньше я не замечала в его лице такого сходства с Ларри? Только у мальчишки был по-женски нежно закругленный подбородок и влажный ярко-красный рот. Сейчас его лицо в ореоле растрепанных волос заострилось, повзрослело, превратилось в маску без возраста и пола.

– Дерьмо! – я попыталась натянуть халат на плечи. Но рукава запутались, и я что есть силы дернула за полу. Раздался треск, у меня в руке остался кусок шелка.

– Успокойся, – Дэвид по-взрослому ободряюще улыбнулся и, подхватив сбоку полы халата, прикрыл мне спину.

– Не дотрагивайся до меня! – закричала я.

– Почему? – Он задумчиво посмотрел на меня и уже без улыбки сказал: – Мне нужны еще доказательства, что ты сука... И чем больше – тем лучше.

– Не смей! – спиной я почувствовала холод стены, в которую, отступая, уперлась. – Дай мне пройти!

Но Дэвид словно не слышал. Он был совсем рядом, так близко, что я чувствовала его дыхание у себя на лбу. Вдруг двумя руками он сильно сжал мне грудь, навалившись, вдавил меня в стенку.

– Ты ведь сама говорила, что любишь, когда тебе делают больно!

– Пусти! – Я попыталась высвободиться.

– Не торопись! – Правой рукой он обхватил меня вокруг шеи, а левой по-прежнему сильно сжимал мою грудь.

Склонив голову набок, я почувствовала его губы у себя на шее. Прикосновения были мягкими и быстрыми, его рука у меня на груди слегка ослабла, пальцы нащупали заострившийся сосок и торопливо сделали круговое движение. Мне стало жарко.

– Пусти, – задохнувшись, попросила я.

Он совсем не умел целоваться. Его губы прижались к моим и на какое-то мгновение застыли. Сухие, горячие, такие мягкие и нежные губы еще никогда меня не целовали. Ничего не соображая, я провела кончиком языка по этой гладкой, слегка солоноватой плоти.

Боже мой! Что я делаю?! Целуюсь с семнадцатилетним мальчишкой! Сыном моего мужа! Я просто сошла с ума!

Я отпрянула от него и попыталась освободиться. Но Дэвид по-прежнему крепко держал меня за шею. Он был сильным и цепким.

– Поцелуй меня! – вдруг шепотом попросил он. – Поцелуй меня еще раз. По-настоящему...

Его рука, до этого сжимавшая мою грудь, опустилась ниже, к животу, затем еще ниже. При этом он так дрожал всем телом, что мне казалось – вместе с ним дрожит и стена, к которой я прижата.

И снова я чувствую нежность его губ. Мой язык, обжигаясь, входит в теплую влагу, пугливо пятится назад, а затем снова рвется в обволакивающую мягкость и подтатливость.

Я не почувствовала, когда мы опустились на пол. Его тело было сухим и горячим, он только коснулся меня, выгнулся дугой и закричал. Несколько секунд он бился животом о мой живот, словно я была виновата в той боли, от которой он кричал, затем ослаб, опустился на меня и затих.

Он лежал неподвижно и, казалось, не дышал. Мне стало жаль его, я провела рукой по его волосам, он резко перекатился на бок и сразу же встал на колени. Прикрываясь, скрестил ладони в паху, настороженно посмотрел мне в глаза, перевел взгляд на мое голое тело. В коридоре было темно, свет узким лучом пробивался из моей комнаты, но я видела, как лихорадочно блестят его глаза.

Он попытался встать, запутавшись в спущенных до щиколоток трусах и джинсах, смешно упал на бок, затем подтянул одежду вверх, поднялся и, не глядя на меня, засеменил в свою комнату.

Я вернулась к себе. Нужно немедленно позвонить Стиву и все рассказать, но я уже давно подозревала, что Дэвид записывает мои телефонные разговоры, иначе невозможно обьяснить его появление в гостинице, где я встречалась со Стивом. Об этом свидании мы договорились буквально за час до встречи, и мальчишка был дома. А откуда он знает, что я плачу ему не свои деньги? Значит, он слышал, когда я просила денег у Стива. Нет, не зря он кричал, что у него есть какие-то доказательства.

Я вспомнила, как несколько минут назад Дэвид, освободившись от мучившего его желания, резко откатился и потом с ненавистью смотрел на меня. А ведь он меня практически изнасиловал! Наверняка сейчас уполз к себе в нору и готовит какую-нибудь пакость! Надо быть еще более осторожной. Он ведь сказал, что ему нужны еще доказательства, и после этого изнасиловал меня. Как он сможет использовать то, что произошло сейчас?!

Почему я не сопротивлялась до конца, почему не сбросила его с себя, не убежала из дома? Да, он сильный мальчишка, но я же могла, могла... Оправдать это можно только тем, что на меня от неожиданности нашел столбняк, иначе я ничего не могу объяснить.

Никогда в жизни я не испытывала ни к кому такой ненависти!

Нет, это неправда. Одного человека я ненавидела сильнее, но это было давно. Так давно, что я почти не вспоминала о нем, хотя поклялась никогда его не забывать. Чтобы отомстить.

Если бы можно было этому тощему сопляку с грязными ногтями разбить о стену башку или бросить вниз с лестницы, я бы с радостью это сделала! А лучше – отравить! Крысиным ядом! Или войти, когда он спит, и подушкой задушить!

Одна мысль в секунду усадила меня на кровати и заставила замереть. Зачем себя обманывать, ведь мне нужно от него избавиться, не правда ли? И нужно это сделать до того, как появится Ларри, или пока Дэвид не пожалуется ему на меня по телефону. А что может быть лучше, чем такой простой способ, – мысленно разговаривала я сама с собой, – как подсыпать ему снотворное, а затем устроить пожар.

Дом сгорит – плевать, у нас есть страховка, мы все деньги вернем, а за душевные страдания получим еще сотню тысяч и купим себе новый дворец. Где-нибудь в другом месте, на этот раз с бассейном, новой кухней, белыми колоннами при входе и другими прелестями местной архитектуры. Как у Маргарет в Марблхеде. Ее дом, правда, стоит полтора миллиона, но сегодня можно за полцены купить трехэтажный и поближе к центру Бостона!

Что за чушь! Как только такое в голову приходит? Убить Дэвида? Бред! Интересно, неужели я смогу кого-нибудь убить! Но ведь рушится моя жизнь, все то, что с таким трудом мне досталось и что я так оберегала последние семь лет! А этот мальчишка откровенно издевается надо мной. И еще непонятно, куда его понесет после случившегося в коридоре.

Почему в его комнате тихо? Не помню, звучала у него музыка раньше или нет. Может быть, он с перепугу уже звонит Ларри и все рассказывает, а я тут размышляю черт знает о чем. Я схватила телефонную трубку. Нет, никто никуда не звонит, из трубки доносится ровный гудок.