Всего шесть человек знали этот номер, и все они были в Широково.

— Слушаю, — чавкая, ответил граф.

— Есенин уехал, — сообщил женский голос. — Читал сегодняшние газеты?

Граф быстро схватил лежащую неподалеку газету и нашел нужную статью. Ну да, Есенина заметили в другом городе.

— Да, читал, еще днем, — соврал граф.

— Можем возобновить поставки.

— Хм… Прошлый товар я так и не получил, — напомнил Нарышкин.

— Разве это наша вина? Вы наняли ту женщину и обеспечивали перевозку товаров. Да и к тому же нам сообщили, что у вас были проблемы с этим вором…

— Молчать! — взвизгнул граф. — Завтра утром вышлю вам партию с Северного пояса.

— Перевозкой опять будут заниматься ваши люди?

Нет, она его явно подстебывала. Самого графа! Как она смеет⁈

— В нашем деле, дорогуша, — взял себя в руки Нарышкин. — Всегда есть риски. Если вы опасаетесь, то, пожалуйста, обеспечивайте перевозку груза самостоятельно.

— Хорошо, тогда наш человек завтра будет ждать товар у дирижабля, — ответила женщина и бросила трубку.

— Да как она смеет бросать трубку первой? Я граф! — еще раз взвизгнул он на всю столовую.

* * *

Поместье Кузнецовых.

Ночь выдалась не особо спокойной. Сначала мы переписывались несколько часов с Машей. По коридору кто-то бродил, и как позже показал Болванчик, это был Кутузов, который заглядывал в комнату своей дочки, проверить, спит она или нет.

— Вот он мнительный, — прокомментировала Лора, лежа рядом со мной.

— Как ты думаешь, рассказать Маше про тебя, или нет? — в шутку сказал я, любуясь ее изгибами.

— Хочешь раскрыть наш маленький постыдный секрет? — она невзначай провела рукой по бедру.

— Ладно, ты будешь только моим секретом, — улыбнулся я.

В итоге, поспать мне удалось всего три-четыре часа. Если бы не энергия, с помощью которой Лора меня разбудила, я бы проснулся разбитым и уставшим.

До отъезда оставалось четыре часа. Хорошо, что Трофим с Марусей подсуетились и собрали чемоданы. Если быть точнее, чемодан. Если еще точнее, то рюкзак.

Время еще терпело, и я немного размялся. После принял контрастный душ, чтобы разогнать кровь, и спустился вниз.

Все уже сидели за столом во главе с Кутузовым. Моя горничная постаралась и даже задействовала Настеньку, которая обслуживала исключительно генерала. А тот и был рад.

Боря сидел у него на колене и что-то рассказывал, а Кутузов внимательно слушал, иногда кивая.

— Всем доброе утро! — поздоровался я.

Поцеловал Машу в щеку и уселся рядом. Передо мной тут же появилась тарелка с блинами, несколько видов варенья, сметаны и икры.

— Ого, откуда у нас появилась белая икра? — удивленно посмотрел я сперва на Марусю, потом на Трофима, который неизменно сидел в углу кухни и пил кофе, не отрываясь от газеты. Оба посмотрели на генерала.

— А, да это моя маленькая слабость, — пожал он плечами. — Привык по утрам есть белую икру, — и наклонился к пареньку, — Кстати, пробовал?

— Неа, вкусно? — Боря схватил ложку, а Сергей Михайлович пододвинул пиалу поближе. Мальчик зачерпнул хорошую порцию и сунул в рот, пожевал, скривился, но, заметив, что мы наблюдаем, проглотил. — Дядь Сережа, тебе правда это нравится?

Генерал разразился своим громким могучим смехом. И опять задрожали стекла.

— Боря, это же деликатес! — сказал он. — Ты даже не представляешь, сколько сейчас съел?

— Сколько? — посмотрел он на пиалу.

— Думаю, где-то рублей пятьсот, а то и шестьсот! — погладил бороду Кутузов.

— Дядь Сережа, ты это… Я тебе покажу штуки гораздо вкуснее и стоят они дешевле, — сказал мальчик. — Сэкономишь очень много денег!

Мне показалось, еще чуть-чуть и Кутузов готов будет усыновить Борю. Появится у него любимый сын, и он чуть-чуть отстает от Маши.

— Хороший ты пацан, Борис! — потрепал Кутузов его по волосам. — Честный.

Мы позавтракали, вынесли чемоданы на крыльцо, где уже стоял кортеж из военных машин Кутузовых.

— Я поеду со своим водителем, — сказал я генералу, закидывая сумку на заднее сиденье ничем не примечательной машины.

За ночь Данила стер все признаки такси, и теперь машина была девственно белой.

— Ха, Миша, на таком коры… кхм, машине, ты на вокзал приедешь только к завтрашнему утру, — скептически сказал генерал.

Данила немного поник и даже снял свою кепку. Мне тоже было обидно за своего водителя.

— Болтать каждый может, — сказал я, смотря на весь военный кортеж. — Вот только на деле хвастуны обычно проигрывают.

Кутузов подошел ко мне поближе.

— Ты что, назвал меня хвастуном? — проговорил генерал. В голосе прорезались злые нотки.

— Что вы? — смотря ему прямо в глаза, сказал я. — Не буду же я говорить, что генерал армии балабол, ведь его машины самые быстрые. Как можно сомневаться?

— Парень, ты зарываешься… — прорычал он.

— Боже, мальчики, мне постоянно вас успокаивать? — Маша ударила нас по плечам. — Кто первый приедет, тот и выиграл, проигравший будет должен. Давайте только побыстрее, ладно?

Я протянул руку Сергею Михайловичу.

— Идет?

— Идет, чертяга! — хлопнул он меня по руке. — Только Маша поедет со мной.

— Как угодно, — пожал я плечами.

Генерал спустился к своему кортежу, достал какого-то парня из машины сопровождения и посадил на место водителя.

— Давай, Андрюшка, я в тебя верю! — хлопнул он молодого бойца. — Нужно доехать на вокзал раньше этой машины. Приказ понятен?

— Есть, товарищ генерал! — он козырнул и залез в машину.

Кутузов хлопнулся на заднее сиденье и пристегнулся. Маша села рядом.

— Ждем только вас, Михаил Кузнецов! — хмыкнул генерал.

Я опустился на переднее сиденье к Даниле.

— Ну, что скажешь?

— Машина у них мощная. Турбина, ускоритель на кристаллах, метеоритный облегченный корпус. Зверь, а не машина! — похвалил он.

— Обгоним?

— Как бог черепаху! — И он начал свой ритуал с превращением обычной машины в гоночную.

Глаза генерала мигом округлились, когда он заметил изменения в моей машине. Такие же глаза, если не больше, были и у водителя.

Данила высунул голову в окошко.

— Вам дать фору?

— Самодовольный щенок! — хмыкнул Кутузов и закрыл окно.

К моей машине подошли все, кто оставался в доме.

Девушки немного всплакнули, провожая меня. Боря стоял рядом с Трофимом, и оба махали. Маруся, как и Настя, вытирали слезы платком, конюхи просто улыбались.

— Скоро увидимся! Приеду после Универсиады! — крикнул я напоследок. — Всем пока!

И наши машины сорвались с места.

Только когда мы выехали на дорогу, Данила свернул влево, а машина генерала направо.

— Разве вокзал не в той стороне, куда уехал генерал? — удивился я.

— В той. Только там сейчас час пик, господин, — ухмыльнулся мой водитель.

Через полчаса вы зашли в дрифт и встали перед центральным входом на вокзал.

Да, мы приехали первыми. Кто бы сомневался? Пришлось ждать еще десять минут, когда машина генерала припарковалась рядом с нами.

Сергей Михайлович подошел к нам и протянул мне руку.

— Честная победа, молодец! — похвалил он меня. В голосе не было обиды. Похоже, ему даже понравилось. — И ты молодец! — Он даже пожал руку Даниле. — Таких водителей еще поискать. — Он зыркнул на меня. — Тоже не отдашь?

— Неа.

К нам тут же подлетел носильщик с тележкой и повез наши чемоданы к дирижаблю. До самой посадочной полосы мы шли длинной процессией. Я с Машей под ручку, рядом ее огромный отец и целая толпа военных.

Кто-то нас пытался фоткать, но люди генерала мигом пресекали эти попытки.

У перрона мы попрощались с генералом и наконец поднялись на борт.

До вылета оставалось всего десять минут. Из окна виднелся перрон, где стоял Сергей Михайлович и без остановки махал рукой. Вплоть до самого отлета он не угомонился.

— Ну что мы, наконец, одни? — Мария быстро прыгнула ко мне на колени. — И нам никто не помешает?

— Получается так… — улыбнулся я, расстегивая молнию на ее блузке.

До прилета в Красноярск мы не вылезали из люкса, наслаждаясь друг другом.

Глава 7

КИИМ, милый КИИМ

На удивление в полете с нами не случилось никаких приключений. Хотя как иначе, мы же практически не выходили из каюты.

Нам пришлось угомониться, только когда дирижабль пошел на снижение и посадку. Но нам с Машей хотелось большего. Правда, теперь времени у нас хоть отбавляй.

Лора, как самый этичный ИИ, откисала с Болванчиком на пляже и параллельно обследовала корабль на предмет чего-то незаконного. От нее не ускользнули ни каюты люкса, ни обычные.

Я уже говорил, что она у меня этичная?

Когда мы спустились с трапа, к нам