В XX веке такого – самоназначенной однопартийности – уже не было ни в одной из цивилизованных стран.

Теперь Ленин заспешил в Россию – хотел довести начавшуюся революцию до мировой. В том, что она вот-вот охватит весь мир, сомнений у него почему-то не было.

Как, прожив семнадцать лет в Европе – в Женеве и Лондоне, он не заметил, что ни Швейцария, ни Англия не настроены на мировую революцию, – эту тайну он унес с собой в могилу.

Так же, как и тайну того, как человек, совершивший столь огромную мыслительную ошибку, уже более ста лет остается для многих наших граждан великим мыслителем.

27 марта 1917 года 32 русских эмигранта-социалиста вместе с Лениным выехали из Цюриха (Швейцария). Вскоре они ехали уже по Германии, воюющей с Россией. Их беспрепятственно везде пропускали. Почему же? Да просто потому, что немцы знали – эти русские едут устраивать революцию в России. То есть ослаблять противника Германии в войне.

Поэтому я не верю нисколько и в то, что Ленин будто бы был немецким шпионом. Зачем немцам было тратить на него деньги и вербовать в шпионы, если его личные политические цели и так совпадали с их интересами?

На пароходе через Балтийское море социалисты прибыли в Финляндию (напомню – она еще была тогда частью России). Оттуда – на Финляндский вокзал в Петроград.

Петроградский Совет депутатов организовал встречу – с оркестром и военным караулом. Поднявшись на броневик (сколько раз впоследствии советские художники изображали его в этой позе!), Ленин произнес речь, которая многих ошеломила.

Прежде всего он объявил, что мировая война – это начало гражданской войны по всей Европе (хотя российские-то солдаты как раз очень надеялись, что скоро войну прикончат и можно будет сменить ружья на плуг!).

И под конец своей, как обычно, очень энергичной речи Ленин провозгласил удивительную почти для всех слушателей здравицу:

«Да здравствует всемирная социалистическая революция!»

Это было нечто совершенно необычное. И главное – малопонятное для большинства слушателей. Но и не понявшим Ленин понравился энергией своей речи – редкая в России черта!

Стало ясно, что в Петрограде появился человек, который совсем не намерен кончать с остатками феодализма в России, то есть довершать буржуазную революцию, с которой Россия на века отстала от Англии и Франции. А намерен он делать совсем другое – социалистическую революцию…

А что это такое – этого никто толком даже и не знал, кроме профессиональных революционеров.

А Ленин – знал.

Причем делать это в России он замышлял с одной-единственной целью – начать этим мировую революцию…

Повторим: Ленин не допускал мысли, что мировая революция так и не начнется! Забегая вперед, попрошу сомневающихся в этих моих словах (а может, мудрый Ленин был все-таки прав?) подойти к карте мира и ткнуть пальцем в те страны, где хотя бы началась эта самая мировая революция. Даже если география не самый любимый ваш предмет, вы все-таки кое-что поймете насчет мировой революции.

Ленинский план оказался самой грандиозной авантюрой XX века.

Россия оплатила эту авантюру несусветной ценой.

Авантюризм – это непросчитанные ходы или ошибочные расчеты, на основе которых предпринимаются серьезные действия, кончающиеся неудачей.

Ну например, мама спрашивает: – Где твои кроссовки? – Да они уже старые были, я их на помойку отнес. – Позволь, а в чем же ты ходить будешь?! – А мне бабушка новые купит! – Так ты с ней договорился? – Не-а! Но я и так знаю, что она купит! – Ну так я тебя разочарую! У бабушки как раз сейчас такая ситуация, что она ну никак не сможет тебе новые кроссовки купить!

Поняли теперь, что такое авантюра?

Ленин был абсолютно уверен, что революция сразу полыхнет по всему миру, стоит только совершить ее в России. Но для этого нужна не какая-нибудь уже хорошо известная мировой истории буржуазная революция, а именно никому неведомая социалистическая.

Повторю, почти никто, кроме самого Ленина и небольшой группы его товарищей по партии – профессиональных революционеров, упорно изучавших Маркса и Энгельса, – тогда и знать не знал, что это такое…

И вот, уверял других Ленин, как только полыхнет эта самая социалистическая, тогда для всех-всех-всех – ну кроме, конечно, буржуев и богатеев (оба эти просторечных слова ввел в русскую официальную речь именно Ленин) – начнется прекрасная жизнь.

Месяцы с февраля до октября 1917 года историки считают временем наибольшей свободы в России.

Ни до, ни тем более позже 1917 года такой полной свободы слова, печати, митингов и шествий, а также свободы совести (то есть свободы исповедовать ту или иную веру или не исповедовать вовсе никакой) уже в России не было.

Такие свободы – вот это и есть демократия. Именно из них она и состоит.

«Россия в одночасье стала одной из самых демократических стран в мире, – пишут авторы книги “Развилки родной истории” (Карацуба И., Курукин И. и Соколов Н.). – Упразднены были полиция и корпус жандармов, отменены смертная казнь, все вероисповедные и национальные ограничения в имущественных правах и в выборе места проживания…»

О «месте проживания» – это про так называемую черту оседлости. Эта черта отделяла территории, где имели право жить евреи (главным образом – Украина и Белоруссия), от тех, где им жить было не положено. Напомню – кто еврей, а кто нет, в Российской империи определяли не по крови – не по национальности мамы и папы (как впоследствии делали нацисты, уничтожая евреев за эту кровь), а по вероисповеданию: евреями считали только иудеев. То есть исповедующих религию иудаизма, чуждую официальной религии Российской империи – православию. А чужда она была тем, что из двух книг, составляющих Библию, иудеи чтут Ветхий Завет наравне с христианами, но не признают Новый Завет, поскольку не верят в Иисуса Христа. Но любому умному человеку должно быть понятно, что это не причина, чтобы человеку нельзя было жить в Петербурге, Москве и вообще нигде, кроме западных областей России. Но – увы – именно так и было; потому множество молодых евреев становилось революционерами (огромные препятствия для иудеев были и при поступлении в университеты, а тяга к образованию в еврейских семьях была традиционной). Исключение делалось для купцов 1-й гильдии и тех, кто закончил университет, – они могли жить где хотели.