плесень, но всё же сложно было представить, что корабль находится здесь много тысяч лет. Ещё удивительнее был зеленоватый свет, исходивший из полос и трубок, спрятанных в стенах — он будто оживлял пространство, и казалось, что вот-вот обитатели этого странного места выйдут им навстречу.

— Ой, смотрите! — воскликнула Риша, подбегая к углублению в стене. — Это что? Мой портрет?

Гаус и Лхати подошли следом. Нечёткое, переливающееся зелёным и оранжевым изображение то пропадало, то появлялось вновь. Несомненно, это была Риша или кто-то, очень на неё похожий.

— Наши предки, — пояснила Лхати, — Первые. Эта картинка появляется чаще других. Поэтому я сказала, что ты здесь не случайно.

Риша посмотрела на Лхати: «Мы одного возраста, но она так много знает о мире, так уверена в себе, что кажется старше и серьёзнее. Я тоже хочу быть такой! Но неужели это и правда моя прапрапрабабушка?»

Изображение моргнуло и сменилось новым: теперь это был юноша с тёмными волосами и полосками на щеках. Он держал в руках какой-то предмет, может быть даже оружие.

Картинки сменяли одна другую. На многих ничего нельзя было разобрать — только цветные горизонтальные полосы. Наконец снова появилась девочка с рыжими волосами.

— Надо идти, — поторопила Лхати.

— Да, — кивнул Гаус. — Наверху пришельцы! Кто знает, чего ещё они могут натворить?

Увлёкшись окружающими их чудесами, трое хапи позабыли о пришельцах, о тех проблемах, которые остались на поверхности. «А вдруг они тоже могут плавать под водой на своих кораблях? — подумал Гаус. — Тогда мы окажемся в ловушке! Нам нужно какое-то оружие. Не может быть, чтобы на таком корабле не было оружия!» Сможет ли он управлять древним оружием, созданным мастерами, куда более искушёнными в технике? Эту проблему он будет решать после, тогда, когда она появится — так был устроен Гаус. Сначала — первый шаг.

Они свернули за угол, поднялись по лестнице и через автоматические двери попали в большой зал. Здесь было совершенно темно, однако размеры помещения сразу угадывались по эхо: слова улетали куда-то вдаль и ввысь, звучали оттуда снова, затихая.

— Ну и темнота! Брр! — поёжилась Риша. — И двери закрылись! Как их открыть обратно?

— Спокойно. Должны быть выключатели. Сейчас поищу, — Гаус стал ощупывать стену возле входа, но Лхати остановила его:

— Сейчас здесь станет светло. Не двигайтесь.

Вскоре повсюду замерцали полосы и трубки, и ставший уже привычным тёплый зеленоватый свет наполнил пространство.

— Наши священные статуи, — Лхати провела рукой перед собой, присела на одно колено, закрыла глаза. Губы её беззвучно задвигались.

Светящаяся прямая линия, бежавшая по полу от самых дверей, разрезала огромное пространство надвое. По обе стороны от неё, в нишах, стояли громадные изваяния. Они напоминали самих хапуру: уголки-уши на гладких головах, сжатые в кулаки четырёхпалые кисти рук, хвосты… Материалом для грозных скульптур служил металл: причудливо изогнутые листы, угольно-серые и золотые, соединялись, слой за слоем наползали друг на друга, образуя подобие доспехов, закрывающих невидимый каркас.

— Да это же роботы, — шепнула Риша Гаусу. — Машины, какие используют пришельцы, когда разгружают свои корабли. Только эти гораздо больше!

— Роботы, точно. А ты откуда про них знаешь?

— Сама видела.

— Ты была в ущелье? Туда же нельзя ходить. И нам нельзя летать.

— Была и была. Это преступление?

— Конечно! — Гаус произнёс это слово в полный голос, и эхо, разлетаясь по залу, несколько раз повторило его.

— Ты же теперь против пришельцев!

— Это не так просто, — вздохнул Гаус. — Ты всё равно не поймёшь, ты же не пилот.

Лхати, завершив свою молитву, молча слушала их разговор. Некоторые слова были ей не понятны, но не приходилось сомневаться, что о статуях говорят без должного почтения. И когда Риша подошла к ближайшему изваянию и прикоснулась к серому металлу, Лхати не выдержала:

— Прекратите! Пожалуйста, вы не знаете, насколько это опасно!

— Мы здесь в первый раз. Конечно мы ничего не понимаем, и будем рады, если ты объяснишь, — попытался успокоить её Гаус. В этот момент сзади раздался странный звук, напоминающий жужжание луфсов — больших шестикрылых кузнечиков. Тёмная горизонтальная полоса, проходившая через лицо одной из статуй и словно маска закрывавшая глаза, засветилась ярким зелёным светом.

— Мы их разгневали! Бежим, или они превратят нас в пар! — закричала Лхати, хватая Гауса за руку и пытаясь увести его к выходу из зала.

— Стой! Да постой же, — Гаус выдернул руку. — Где Риша?

— Я здесь!

Девочка сидела на плече статуи. Правой рукой держась за угол одной из пластин, она вытянула левую, и статуя, шевельнувшись, повторила её движение. Тяжёлая металлическая рука нависла над Гаусом и Лхати.

— Не бойтесь! Она не сделает вам плохо. Я это чувствую! Она говорит со мной.

От движения робота колонна с лестницей, которая была приставлена к машине сзади, с грохотом рухнула на пол. Риша взглянула назад. Ей показалось, что металл, закрывавший спину робота и казавшийся монолитным, чуть разошёлся. Тёмная линия превратилась в яркую полоску, открывая внутреннее пространство. «В точности повторяет мою фигуру!» — удивилась Риша. «Я могу туда забраться?» — мысленно произнесла девочка, и тотчас внутри неё раздался тихий голос: «Да. Управляй. Измени этот мир».

Риша всегда была смелой, не боялась высоты, не боялась инопланетян, вообще ничего, кроме мёртвых животных, не боялась (да и тех больше по привычке). Но сейчас её смелость, ловкость, с которой она, скользнув по гладкому металлу, запрыгнула внутрь робота, не были её, Риши, качествами: это были совсем новые качества, что-то, что пришло в неё снаружи вместе с тихим спокойным голосом. Риша знала, что слышит его лишь она одна. Знала, что машины созданы для войны. Что война была однажды проиграна, и оставшиеся в живых бежали на самом большом и сильном корабле, улетели далеко-далеко. А затем оказались на Спике. Всё это возникло в её памяти в одну секунду. Она будто всегда знала это, и теперь робот лишь помог ей вспомнить…

Пластины на спине робота закрылись. Риша оказалась запертой в маленьком пространстве — ей не было страшно. Всё внутри было мягким, упругим, будто живым. Всё светилось зелёным. Девочка закрыла глаза, и вдруг увидела перед собой тёмный свод зала. Она смотрела глазами робота! Риша перевела взгляд вниз: Гаус и Лхати показались ей маленькими, будто игрушечными, похожими на кукол из разноцветного пластика, которых продавали в городе пришельцы. Гаус что-то кричал, и Риша захотела его услышать.

— Риша! Это плохая идея! Ты не знаешь, что такое техника!

Она хотела ответить, успокоить храброго пилота с ярко-синими волосами — и тут же поняла, что ответить не может. Это было грустно: она никого