Бип! Бип! Би-бип! Сигналили таксисты, зазывая пассажиров.

Да уж, чего-чего, а шума на Манхэттене не в пример больше, чем на спокойных улочках Бруклина, где жила Мария. О тишине в библиотеке вообще промолчим, даже вспоминать не станем.

И люди. Очень, очень много людей. Так много, что даже страшно становится.

Вот сквозь этот кошмар и пробиралась Мария следом за миссис Фишер, а вокруг то и дело раздавались такие вопли, будто кто-то только что забил решающий гол в финальном матче. Оранжевый сигнал на переходе («Стой!») сменился белым («Иди!»), и толпа повалила на другую сторону Шестой авеню. Где-то впереди в этом диком стаде то появлялась, то вновь исчезала белая голова миссис Фишер. Когда саму Марию вынесло на другой берег улицы, она успела заметить, что вдова удаляется влево, в сторону узкой тихой улочки, полукругом уходящей в сторону от столпотворения на сумасшедшей Шестой. Там миссис Фишер остановилась перед самым обычным кирпичным городским домом с облупившейся на двери краской и стала рыться в своей сумочке в поисках ключей.

Мария приблизилась, прокашлялась и сказала, осторожно потянув вдову за краешек клетчатой накидки.

– Прошу прощения. Вы миссис Фишер?

Вдова медленно повернулась, удивлённо посмотрела на Марию и ответила:

– Да.

– Я… У меня сообщение для вас.

– Правда? От кого же? – слегка улыбнувшись, спросила миссис Фишер.

– От вашего покойного мужа, – негромко, чтобы не ошеломить вдову, ответила Мария. – Могу я поговорить…

Нет, не ошеломить её не удалось.

– От кого, прости, у тебя сообщение? – отпрянула назад вдова.

– Не сердитесь на меня, пожалуйста, – сказала Мария. – Меня послал…

– Мой муж? – миссис Фишер расправила свои худенькие плечики, что позволило ей стать немного выше Марии. Совсем немного. – Кто ты и откуда ты знаешь…

– Роберт Фишер, – перебила её Мария. – Он просил меня связаться с вами и для начала сказать буквально следующее: «Вспомни серебристый свет Луны и медовый месяц в июне».

Миссис Фишер медленно поднесла руку к сердцу.

– О боже, – прошептала она и снова съёжилась, став вровень с Марией.

– Я не хотела вас встревожить, – добавила Мария, – но он просил меня помочь вам.

– Ничего, ничего… я… – миссис Фишер посмотрела вверх, на небо, поправила очки и, наконец, после довольно долгой паузы спросила: – Как тебя зовут?

– Мария.

– Не хочешь ли зайти ко мне выпить чаю, Мария? – спросила миссис Фишер.

Мария молча кивнула в ответ.

Вдова нашла в сумочке ключи, повозилась немного с замком, а затем входная дверь медленно, со скрипом отворилась, миссис Фишер с Марией вдвоём вошли в дом и начали подниматься на второй этаж.

Через тёмную прихожую Мария прошла в квартиру миссис Фишер. Здесь сильно пахло пылью, нафталиновыми шариками от моли, цветочными духами и пудрой. У Марии даже защипало в носу от этих запахов, и она решила, что не станет задерживаться у вдовы дольше чем на пять минут. Передаст ей всё, что просил Эдвард, и домой, домой.

Легкие шаги миссис Фишер прошелестели где-то впереди, затем зашумели раздвигаемые шторы, и стало светло.

Мария заморгала, удивлённо оглядываясь по сторонам.

Боже мой, чего тут только не было! Всю гостиную миссис Фишер от пола до потолка заполняли картины, фотографии в рамочках, какие-то памятные вещицы, статуэтки, маски, безделушки и книги, книги…

Если оклеенные некрологами стены материнской спальни всегда напоминали Марии кладбище, то стены этой гостиной отражали во всех её проявлениях жизнь миссис Фишер.

Из-под ног Марии стрелой метнулся чёрный кот и скрылся в приоткрытой двери ванной комнаты, выбросив при этом в коридор пригоршню опилок из своего туалетного лотка.

Прямо возле двери гостиной висела большая цветная фотография. С неё улыбалась молодая женщина в чёрной водолазке, которую обнимал за плечи невысокий лысеющий мужчина в больших роговых очках. На другой фотографии та же пара сидела в компании других взрослых людей за столиком кафе, и все они весело улыбались.

«Это, должно быть, мистер и миссис Фишер», – подумала Мария.

Ей просто не верилось, что миловидная, беззаботная женщина с коротко стриженными светлыми волосами на фотографиях – это миссис Фишер. Сколько же лет ей на этих снимках? А сколько сейчас ей лет?

Ещё одна фотография, на которой миссис Фишер с цветочным веночком на голове поднимает на пикнике бокал в честь своих гостей, одетых в странные, кажущиеся сейчас забавными костюмы.

Так, а это кто? На картине изображён синий, улыбающийся Марии мужчина, почти голый и почему-то с четырьмя руками.

– Это мой Шива! – мелодичным голосом пояснила миссис Фишер, перехватив удивлённый взгляд Марии. – Индийский бог. Он присматривает за моим домом, когда меня нет. Присаживайся на диван!

И вдова, указав на диван рукой, защёлкала своими каблучками, выходя из комнаты.

А вот Мария медлила, раздумывала, не уйти ли ей прямо сейчас. Если присесть на диван, вдова примется долго и нудно рассказывать о своей одинокой жизни – тоска! И домой давно уже пора. Но с другой стороны, Мария обещала Эдварду, что поможет миссис Фишер с поисками спрятанного у неё в доме сокровища. Для этого она многое уже сделала, один последний шаг остался…

И, легонько проводя кончиками пальцев то по фотографии в рамочке, то по наконечникам развешанных по стенам стрел, то по краешку какой-нибудь греческой вазы, Мария двинулась к дивану.

В комнате было светло от падающих сквозь большие окна лучей клонящегося к закату солнца. У одной стены стояло пианино, на его крышке и прямо на полу рядом с вращающимся стульчиком громоздились пачки нот.

«Вдова музыкант, наверное», – решила Мария.

Со всех сторон на неё смотрели пустые глаза странных, висящих на всех стенах масок, и от их взглядов Марии сделалось как-то не по себе. Затаив дыхание, она рассматривала эти украшенные бусами и перьями маски – раньше она видела их только на картинках в книгах, знала, что их называют племенными масками. Эти маски из Африки, там у каждого племени своя маска.

Между масками на стенах висели ещё фотографии и картины. В дальнем углу комнаты вытянулся большой, длиной метра два с половиной, обеденный стол – очевидно, эта гостиная была одновременно и столовой тоже. Сейчас почти весь этот стол был завален книгами – это говорило о том, что миссис Фишер любит читать. При виде книг Мария почувствовала себя увереннее и спокойнее, от них это место сразу стало каким-то… не таким чужим, что ли.