притеснение поляков и ополяченных русских над несчастным подвластным русским народом.

Лишение прав общественных, ограбление земельных участков, принуждение в работах, иго религиозное, издевательство личное, так широко и властно проявляемые над русскими хлопами, быдлом польскими панами и особенно приспешниками жидами, послужили к тому, что народ сотнями и тысячами бежал, бежал в опустелые степи поднепровья, бежал за пороги, на острова, заросли и камыши. Из этих то беглых скоро и составилось козачество.

Издавна существовал исторический путь для передвижения азиатских народов с востока на запад. Этот путь был почти один и тот же для всех передвигающихся народов. Он лежал преимущественно в той местности, где ныне войско Донское, Екатеринославская, Херсонская и проч. губернии и. т. д. Это нижния части Дона, Днепра, Днестра и т. д. и побережные земли. Так подвигались скифы, сарматы, славяне, болгары, гунны, готы, хозары, болгары, печенеги, торки, чорные клобуки, половцы, татары и проч. Если говорится, что вновь появившийся народ «без следа» уничтожил своего предшественника, то значит ли это, что они в действительности перерезали всех своих предшественников поголовно? Нисколько. Это означает только, что новый народ пришел разрушил прежнее царство и занял место вместе с прежним народом. Нет слов, многие из предшественников бывают вырезаны, — но многие остаются и в живых, особенно женщины. Эти оставшиеся в живых частью обращаются в рабов и рабынь, другие составляют отряды войска, третьи забираются в глухия места и потом возвращаются и т. д.

Великий путь народов в основе своей населен был скифами, сарматами и славянами. Нет слов, все последующие народы шибко вырезывали славян. Но все место этого пути представляло весьма значительное пространство. Это была беспредельная степь. Степь, перерезанная великими многоводными реками, как Дон, Днепр и проч. Побережье рек покрыто заросшими лесами, непроходимыми камышами, горками и пригорками, боераками и провальями и т. д. Росшая здесь трава укрывала не только человека, но человека с лошадью. В этой траве, камышах и лесах водились олени, козы, кабаны, туры, дикия лошади и масса всевозможной другой живности. Вся эта земля представлялась необыкновенно плодородною. Хотя сообщения по ней совершались преимущественно по рекам, но были и сухопутные дороги, по которым совершали шествия послы Московского царя, поляки, литовцы, татары, торговые караваны и проч. Нередко эти спутники в пути подвергались нападениям и разграблениям.

Такия богатейшия и привольнейшия степи не могли оставаться совершению незаселенными. И действительно они были заселены, — заселены в разброд, потаенно и не оседло. А главным местом населения была местность Днепра на порогах, ниже порогов (Запорожье) и выше порогов.

Основную массу этого бродячего люда составляли, разумеется, русские. Уже к ним присоединились: печенеги, торки, коуи, берендеи, половцы, чорные клобуки, болгары, татары и т. д. — Это была чрезвычайная смесь, объединенная одним — жаждою свободы и независимости. Нет слов, эта бродящая масса должна была отличаться храбростью, смелостью, бесстрашием, отсутствием оседлости, жажды богатства и собственности и т. д. Это были совершенные птицы, близкия друг другу по характеру жизни и потому склонные защищать и поддерживать друг друга в случаях нужды, опасности и несчастий.

Эта бродячая масса непрерывно пополнялась новыми выходцами из России, Малороссии, Литвы, Польши, татарских земель и проч. Поэтому, с течением времени она все увеличивалась, более или менее объединялась и постепенно становилась видною для существовавших тогда государств. Скоро бродячия массы стали известны под именем бродников, которые превратились потом в Козаков.

Если слово «козак» татарское и получило свое начало в Азии, то слово бродник чисто русское. А так как оно предшествовало слову козак в наших родимых степях, то несомненно русское козачество получило свое происхождение от русских.

Существуя в начале невольно, в виде остатков разрушенного прежнего государственного величия, бродничество вскоре стало средою для самозащиты всем гонимым, притесняемым и угнетаемым в России, Польше и Литве. А таких было очень, очень много. Если, быть может, в начале в этом бродячем населении и преобладали торки, чорные клобуки, печенеги, половцы и проч., то новые волны русского наплыва все больше и больше потопляли этих инородцев и образовывали чисто славянскую русскую массу, представлявшую и представившую только ничтожные остатки и даже не натуры, не физической, телесной природы, а духовной, в форме отдельных слов, нравов, обычаев и т. п. инородцев. Народонаселение здесь увеличивалось не последовательным нарождением поколений, а наплывом извне бездомников и чаще бессемейников. Бессемейность была так часта, что в Запорожыи она превратилась в закон.

Служа сначала для самосохранения и самозащиты, бродники вскоре начали приобретать и государственное значение. Их кочевья, их гнезда, их поселения лежали в промежутке между оседлыми родинами Россией, Малороссией и кавказскими хищниками. При постоянных набегах татар и черкес на окраины России и Малороссии прежде всего доставалось бродникам. И потому бродники были, естественно, их непримиримыми врагами. Сначала они только защищались от этих набегов, но затем стали и сами совершать набеги на татар и турецкия населения, как в отместку, так и с целию грабежа. Таким образом, бродники являлись уже силою и притом силою солидарною с христианскими землями, из которых они происходили.

Теперь, однако, когда бродники превратились в казаков, они воевали с татарами не только с целию самозащиты, добычи и грабежа, но и с целию охраны и защиты христианских земель.

Так они вошли в связь с Россией и еще большую с Малороссией, составляя её продолжение и органическое единение с нею.

Будучи независимыми и самостоятельными козаки, в случае надобности, не пренебрегали некоторыми набегами и на русския земли, особенно же на панския польския. Последним частенько были неприятны эти набеги.

В силу положения и исторических событий, все эти козацкия земли лежали в черте польских владений и потому первое козачество считалось за Польшею. Поэтому, набеги грабежи, разорения татарских (крымских) и турецких земель вызывало и в Крыму и в Царьграде жалобы и претензии по отношению к полякам.

Тем более это было правильно, что в конце XV и начале XVI в. Запорожье и днепровское казачество пополнялось почти исключительно угнетенными малороссами. Что это так, помимо исторических событий того времени, это легко поясняется и психологией козачества.

Запорожские и малороссийские козаки — это те же славяне прежних времен, времен Святослава[6] и это те же современные русские.

Был еще и другой путь для образования козачества. Все маленькие народы: берендеи, торки, черные клобуки и проч., теснимые народами из Азии и ими вырезываемые, — естественно напирали на Киевскую Русь и искали