значение и сам примыкает к галицко-волынской области. С великокняжеского значения он переходит на простое княжение и затем превращается в область, подвластную Литве и Польше.

С этого момента падения Киева и начинается собственная судьба этих земель, собственная история той России, которая называется Малой Россией или Малороссией.

В истории Малороссии выделяются следующие моменты: выступление галицко-волынской земли, выступление Литвы и подчинение ей галицко-волынской и киевской земель, — выступление Польши и стремление её проглотить и ассимилировать эти части, — меры для этого: политическая уния Малороссии и Литвы, религиозная уния тех же земель, — поглощение их Польшей при помощи сначала политической, а затем религиозной унии, — польское иго над Литвою, Белоруссией и Малороссией, — устремление малороссов на Днепровскую, Заднепровскую землю и к Черноморскому побережью, — малороссийское козачество и запорожье, причем центр тяжести малороссийской жизни переносится сюда, жесточайшая борьба козаков с польско-жидовским игом, воссоединение козаков и Малороссии с Россией, слияние судьбы Малороссии с Россией.

Со времени присоединения Малороссии к России вновь начинается общая история этих двух ветвей славянского-русского племени, которые вместе с Белоруссией составляют нынче единое целое и ждут того времени, когда присоединится к ним и отторгнутая волею судеб остальная часть коренной Руси — Галиция и Угорская Русь.

Кроме хищников с востока и юга, России стали угрожать хищники и с запада: венгры, поляки и литовцы. Последние стояли под властью России. Теперь они не только освободились от подчинения, но стали и нападать на Россию. Русским приходилось от них отбиваться. Эстонцы и латыши находились в русском подданстве. Они платили русским дань, — но вера их была неприкосновенна. Теперь напали на эти народы соседи с запада. Папа Александр III, за обращение эстонцев в католичество, обещал вечное блаженство и представители воинствующей католической церкви жестоко обижали этих язычников, держа в одной руке меч, а в другой — латинскую библию. Не менее энергично воинствующая церковь действовала и на юге. Папа Иннокентий III, с целию обращения русских в католичество, прислал послов к Галицкому князю Роману. Но это посольство уехало без успеха. Напрасно католический бискуп соблазнял князя, что папа сделает его великим королем при содействии «меча Петра». Князь, указывал на свой меч и отвечал:

— Такой ли у папы? Доколе ношу его при бедре, не имею нужды в ином и кровию покорю города, следуя примеру наших дедов, возвеличивших землю русскую.

Папа, действительно, неудачно выбрал лицо, к которому обратился его посол. Вот отзыв народа о князе Романе: в нем ум мудрости, дерзость льва, быстрота орлиная и ревность Мономахова в усмирении варваров. Под щитом этого героя не боялись ни свирепых литовцев, ни диких ятвягов, ни хищных обитателей Подляшья. Византийские историки называют его «мужем крепким и деятельным». К нему то направлены были послы воинствующей церкви. Привыкши покорять, — едва ли он мог покориться…

На Волыни в начале XIII в. резко выделяется имя князя Романа Мстиславича. Это был человек необыкновенного ума, бесконечной храбрости и особенных административных способностей. Летопись о нем повествует, что он устремлялся на поганых (литву, ятвягов, половцев и проч.) как лев, сердит был как рысь, губил их как крокодил, проходил землю их, как орел, а храбр был как тур… Под его властною рукою объединились Волынь и Галиция, и он носил титул великого князя и самодержца всея Руси. Сама Киевская область, если и не была присоединена сюда, то уже сильно тяготела к Волыни.

По смерти Романа, Галиция и Волынь разделились: Галиция досталась старшему сыну его Даниилу, Волынь — Васильку. Но оба князя были малолетни и стали под опеку бояр, — а земли продолжали жить в мире и согласии, как одна земля.

Здесь мы считаем уместным упомянуть еще о трех князьях удельного периода Руси, достойных того, чтобы о них знал твердо, каждый русский, ибо они были поистине князья-богатыри, отдававшие свою жизнь для поддержания правды, чести, славы и величия своей родины. Это были Мстислав Храбрый, Мстислав Удалой и Даниил Галицкий.

Мстислав Храбрый был правнук Владимира Мономаха. Он был защитник старины, борец за правду, за ту правду, которая сложилась и существовала в его время. Это был человек, лучший по тому времени, как в глазах современников, так и у потомков. В военном деле он отличился защитою Вышгорода против Андрея Боголюбского, а за тем, состоя Новгородским князем, он покорил Чудь и всеми силами отстаивал новгородскую независимость от поползновения суздальских и Владимирских князей. Он заслужил у новгородцев такой чести и благодарности, что его единственного похоронили у Св. Софии. Он отличался не только беззаветною храбростью, но и справедливостью, благочестием и добрыми делами. Вот как летописец о нем отзывается: «он всегда порывался на великия дела. И не было земли в Руси, которая бы не хотела его иметь у себя и не любила его. И не может вся земля русская забыть доблести его. И чорные клобуки не могут забыть приголубления его».

Его сын Мстислав удалой унаследовал все качества отца и применил их гораздо шире и мощнее. Это славный наш русский богатырь, настолько же беззаветно храбрый, как и бескорыстный, справедливый, прямой, невоздержанно возмущающийся против кривды и идущий без зова на защиту правды и справедливости,

Он был князем в Торопце. В это время новгородцы вели большую борьбу с Владимирскими и суздальскими князьями, за свою самостоятельность и независимость. В самом Новгороде уже завелась коммерческая партия, которая в силу своих личных интересов, тяготела к Суздали. И суздальским князьям было довольно легко мутить в Новгороде. Так было и в 1210 г.

Самое большое притеснение со стороны суздальско-ростовских князей новгородцам состояло в том, что они не пропускали в Новгород хлеб, стесняли новгородскую торговлю и задерживали новгородских торговых людей.

Так было и теперь.

Вдруг в Новгород является торопецкий князь Мстислав Мстиславович и созывает вече.

— Кланяюсь Св. Софии и гробу отца моего и всем новгородцам. Пришел к вам, услышавши, что князья делают вам насилия. Жаль мне своей отчины…

Новгородцы встрепенулись. Сторонники Суздаля примолкли. На вече раздалось:

— Иди, князь, на стол.

Мстислав оселся в Новгороде. Быстро он собрал войско и двинулся на Всеволода суздальского. Но Всеволод скоро сообразил неудобства состязания с Мстиславом и пошел на мировую.

— Ты мне сын, я тебе отец. Отпусти сына моего, Святослава и мужей его, а я отпущу новгородских гостей с товарами и исправлю сделанный вред.