Он делал все, чтобы эти мысли и воспоминания не вырывались на свободу просто так, когда им вздумается. Ян возвращался к ним сам, когда был к этому готов. Но в иное время ему нужна была полная ясность ума, поэтому его личные демоны оставались взаперти. Он ведь впервые вел расследование вместе с Александрой, он не мог все испортить!

Утром они направились в морг, как и собирались. Наталья Соренко встречала их у парковки, задумчиво разглядывая через лобовое стекло. Впрочем, нет, слово «встречала» придало бы образу Натальи черты радушной хозяйки, обманывая всех. На самом деле, она просто вышла на улицу покурить и теперь со скучающим видом наблюдала, как Ян паркует машину.

— Она хороший профи? — уточнила Александра, прежде чем покинуть автомобиль.

— Да. Человек со странностями, а профи отличнейший.

— Типичное сочетание в любой стране мира, между прочим.

Наталья Соренко не знала всю правду об Александре. Для нее, как и для других сотрудников полиции, она была Сандрой Моррис. Те, кто никогда ее не видел, вообще не догадывались, что есть какой-то подвох, они считали, что в отделение действительно случайно направили австралийскую полицейскую, и бурно обсуждали это.

У тех, кто видел ее рядом с Яном, сразу появлялись предсказуемые вопросы, которые они не решались задать. Для Соренко все было куда интереснее: она, опытный судмедэксперт, наверняка еще на месте преступления уловила черты, указывающие на несомненное родство. При этом она знала, что у Яна официально есть лишь одна сестра — Нина Эйлер, на которую Александра была похожа, но не слишком. И никакие сведения о Сандре Моррис, почерпнутые из документов, не могли подсказать, что происходит.

Вот и теперь Соренко смотрела на них не как на обычных полицейских, пришедших к ней за ответами. Когда они приблизились к ней, она, бесцеремонно опустив приветствие, сразу объявила:

— Близнецы.

— Да, — невозмутимо кивнула Александра. — Но лучше не распространяться об этом.

— Я посмотрела в наших архивах, что пишут про близнеца Яна…

— Вот поэтому лучше не распространяться.

Александра умела произвести впечатление, это Ян уже заметил. Вроде как она не говорила и не делала ничего необычного, и все же многие собеседники мгновенно робели перед ней. Наталья Соренко не оробела, она и сама скромностью не отличалась. Но, почувствовав характер, она уважительно кивнула.

— Да я и не болтаю… Не с кем, мои подопечные не из болтливых!

— В этом мы сейчас убедимся. Как дела у Юлии Курченко?

— Паршиво: она на столе в морге! Но основная работа с ней закончена.

Она не до конца докурила сигарету, однако сразу же затушила ее о пепельницу и повела близнецов в чистый служебный коридор. Такого тоже обычно не было, любая попытка ее поторопить нарывалась на хриплое: «Погоди, я курю!»

Утром в морге было пусто, к такому Ян привык. В главном зале, где ожидало их тело, вообще никого не было, но это к лучшему. Им сейчас не нужны лишние свидетели.

На железном столе морга Юлия Курченко выглядела не так, как в парке. Исчезло вызывающе яркое пальто, лицо больше не закрывали волосы, на нее лился холодный белый свет, и она казалась куда старше своих лет. Ян видел ее фотографии, оставшиеся у Нефедовых. Юлия Степановна умела красиво улыбаться, это сразу позволяло ей скинуть лет пятнадцать. Улыбка стирала с ее лица морщины, заставляла глаза блестеть заметней, обнажала ровные белые зубы — и вот уже никто не может назвать эту женщину старушкой, какое там! Но улыбки больше нет, как нет и Юлии Степановны. Теперь перед ними тело — один из видов вещественных доказательств.

Александра огляделась, словно осваиваясь здесь. Увидев на столике у двери коробку с одноразовыми перчатками, она взяла себе пару. Ян не представлял, зачем, да и не спрашивал. Он подошел к столу, разглядывая алые пятна на обнаженном теле женщины.

— Много, — оценил он.

— Четырнадцать, — уточнила Соренко. — В живот и в грудь, как видишь, все ранения сосредоточены в одном участке. Похоже на круг диаметром около тридцати сантиметров, плюс-минус десять по разным сторонам.

— Все ножевые, одно орудие убийства?

— Они не ножевые, — поправила Александра, остановившись рядом с ним. Ян заметил, что она уже натянула перчатки.

— Да ладно! А какие тогда?

— Не знаю. Но вижу, что не ножевые.

Соренко покосилась на нее с возросшим уважением.

— А товарищ австралийский коп дело говорит! Кстати, говорит на великолепном русском, аплодирую.

Александра чуть наклонила голову, словно артист, благосклонно принимающий аплодисменты. Несложно было догадаться, что эти двое поладили.

— Я тоже сначала приняла ранения за ножевые, — продолжила Соренко. — Но дело было в парке, на ней было сто слоев одежды, раны забились кровью и грязью — короче, не разобрать ничего! Это в мое оправдание. Уже тут, когда тело отмыли, я заметила подвох.

Пока она говорила, Ян внимательно рассматривал следы на теле няньки. А ведь подвох и правда есть! Только один край раны указывает на острое лезвие. Второй — скорее рваный, слишком широкий для ножа. При этом по расположению раны выглядят как ножевые, все они одиночные. Пока Яну было сложно представить, каким орудием они были нанесены.

— Короче, стало понятно, что придется повозиться, — вздохнула Соренко. — Полночи возилась, кто б мне это оплатил! И ночевала потом здесь, смысл уже домой пилить?

— В морге? — удивился Ян.

— Ну а что? Не на столе же! На столе жестко. Вон там комната отдыха есть.

— Но хоть не зря страдала?

— Не зря. Мастерство не прокуришь! Сначала я, понятное дело, прошлась по ножам, хотя и видно, что это не нож. Канцелярский нож, ножовка — все не в тему. А потом меня осенило.

Она направилась к письменному столу — совсем маленькому и, похоже, принадлежащему не лично ей, а всем экспертам, работающим здесь. Столешница давным-давно скрылась под снежным слоем бумаг; некоторые, судя по датам, были утеряны тут еще в две тысячи пятнадцатом году и вряд ли сохранили хоть какую-то ценность. Однако Наталью интересовала не эта макулатура, а ножницы, лежащие поверх нее. Большие портняжные ножницы с зелеными ручками, только что купленные — упаковка и чек валялись рядом. При этом ножницы уже были сломаны: их аккуратно развинтили, превратив в две половинки.

В две похожие на ножи половинки.

— Успела крутануться как раз перед вашим приездом, — гордо сообщила Соренко. — Знаете, что меня крупно так сбило с толку? То, что ножницы не были целыми. Использование именно таких ножниц при нападении — не редкость. Да что там, они на это вдохновляют! Я за свою практику насмотрелась: чаще всего ими перещелкивают горло, но бывает, что и бьют — в основном туда, где мягко…

— По делу, Наташ, — поторопил Ян.