их, не погаснет навсегда, — говорила Геранта, гладя меня по руке. Она наклонялась, шептала свои заклятья, и они успокаивали меня.

Тогда я считал её увещевания проявлением любви и ревности. Желанием убедиться, что я весь её, хотя все годы я только это и доказывал! Но я ошибался.

Геранта просто посмеялась надо мной, отшвырнула как собачонку, надоевшую своей любовью и преданностью до зубовного скрежета.

Теперь же ничто не могло её спасти! Она уязвима, как всякая молодая мать, гордячка будет просить о пощаде, ползая на коленях, но я не снизойду до её слёз. Всё во мне умерло, то большое чувство, ради которого я готов был забыть о своей истинной природе, оказалось сном.

Я проснулся.

Нынче я ощущал себя таким сильным как никогда ранее, словно сон мой длился не пару лет, а десять или двадцать. Хорошо, что это только иллюзия, не хотелось бы увидеть Геранту постаревшей и утратившей страх смерти.

Таких убивать или терзать неинтересно. А я задумал большую игру. Недолгую, но очень забавную для того, кто долго был лишён света и возможности расправить крылья.

Вот я уже спикировал вниз, равнодушно скользнув взглядом по остаткам стальной сигары, догоравшей в море. Обломки железного скелета волны выбросят на берег, как нечто чужеродное и противное природе.

Страх, пронзивший находящихся внутри людей, когда они сгорали заживо, был угоден Драконьему слуху, угоден мне.

В первый миг, дохнув огнём, я испугался, что уничтожил Геранту, её смерть не должна быть лёгкой и чистой, но потом на душе сделалось спокойно: её там не было. Лишь вещи, хранившие запах этой женщины, погибли в пламени моей ярости.

И если всё это лишь сон, то рано или поздно придётся проснуться. Я больше не был уверен, что чары, напущенные Герантой, всё ещё сковывают меня под развалинами Острого Пика, возможно, я вырвался и теперь дышу чистым воздухом с моря и купаюсь в лунном свете.

Значит, жив.

Обратиться в человека я не спешил. Смотрел на луну, она казалась полнее и бледнее, чем обычно, подставлял морду ветру, приносившему запах огня и гибели, и дышал полной грудью. Сейчас надо восстановиться, потом принять облик человека и обойти владенья.

Оценить урон, нанесённый ведьмой. Найти её проклятый дар и уничтожить, чтобы ничто не могло помешать свершиться праведной мести. А потом, запустив руки в свою сокровищницу, я выработаю план.

Но я не спешил: слишком многое изменилось с того момента, когда Геранта опутала меня проклятыми чарами. Я ощущал ветер, но это был не тот бриз, который дул здесь много лет назад. Всё было тем же, но другим, я пока не мог определиться, что именно изменилось настолько, чтобы вызвать тревогу.

Утёс Орлиного гнезда показался не таким большим, каким я его помнил. И развалины наверху его совсем не напоминали домик смотрителя, каким я его строил. Это мог быть сон или чары Геранты, но что ещё хуже: это могло оказаться ловушкой.

Драконы не спят дольше пары лет, за это время даже армия Сангратоса не могла бы всё так изменить. Разрушить мой дом — да, но поменять море, луну, ветер — нет. Не было ни у кого такой власти в королевстве!

Даже у меня.

И всё же медлить было опасно, я обратился в человека, почувствовав невыносимую боль, словно рождался второй раз или умирал в третий. И всё же получилось.

Я был одет в старое, местами ветхое платье, выглядевшее так, словно рачительный хозяин, заносив его до непотребного вида, отдал слуге. Пыльное, ткань тонкая, но не порванное, значит, моё обращение прошло удачно. Драконья сила вернулась.

Дорога вниз вилась среди пышных раскидистых деревьев, которых ранее я не замечал, этот путь я всегда преодолевал в закрытом экипаже и не смотрел по сторонам.

Уже к рассвету я стоял там, где когда-то высился мой замок, теперь частично разрушенный, хотя стены ещё неплохо сохранились в восточном крыле.

Я мог бы восстановить его, только стоит ли тратить на это силы? Туман почти развеялся, скоро все увидят, что скрывалось в нём. Острый Пик однажды восстанет из руин и будет краше прежнего, хотя и тот прежний не был красив, восстановить его поможет сокровищница.

Безошибочно определить, где она хранится, я мог бы даже с закрытыми глазами, да здесь это и не требовалось: разлом в той части замка ещё дымился, когда я получил свободу. Когда проснулся.

В том, что это не сон, а явь, я убедился, когда спускался с Утёса. Геранта вместе с её восточной магией не смогла бы так точно изменить ветер и пейзаж вокруг. Что-то было не так, и я жаждал скорее покончить с формальностями, чтобы изучить это что-то.

Убрать камни в обличье человека я бы не смог, но этого и не требовалось. Инстинкты сработали безупречно, я не сразу обратился в человека, едва проснулся, поэтому сейчас спустился в сокровищницу через широкий проём под ногами.

Факелы вспыхнули от заклинания, мой огонь смог бы пробудить даже дерево, рассыпавшееся в труху, но масляные лампы, предусмотрительно расставленные по сокровищнице по углам, кое-где уцелели, а больше света пока не требовалось.

Я ступал по золоту, оно хрустело под ногами, услаждая слух тонким благозвучным позвякиванием. Вот и тот самый повреждённый сундук, в котором я хранил самое ценное!

Набив карманы брюк и сюртука каменьями, я уже было приготовился уходить, как вдруг почувствовал чей-то взгляд в спину. Оглянулся и не увидел ни одной живой души. Никого не могло быть здесь, пока мой туман охранял землю Острого Пика. Но что-то же было в том тёмном углу!

Я рылся в золоте, словно в навозе, с брезгливостью человека, не привыкшего к грязной работе, именно такие чувства вызывал в душе зов амулета Геранты. Знал, что должен был его найти, мне повезло, что он откликнулся на моё пробуждение, потому что я уже приготовился действовать наудачу. Я был голоден, зол, силён, Геранту бы теперь не спасли никакие её штучки, но, разбив амулет, я ослаблю её ещё больше.

Наконец мой палец накололся на острый конец булавки с кровавым зрачком в окружении россыпи бриллиантов. Я сразу узнал прощальный подарок любовницы, который и погубил меня. Узнал, рассмотрел со всех сторон, подивившись его стойкости: если бы он потерял силу, то был бы сломан. Кажется, я недооценил Геранту, но без разницы!

Попытался разбить центральный камень — тщетно! Ничего!

Я обращу эту магию против неё самой. Проклятый дар действует лишь раз, теперь, я это сразу понял, как прикоснулся, это красивая безделица,