Из задумчивости меня выводит звонок от Антона:

— Никитос, ты там домой собираешься сегодня или нет?

— А чего это ты так волнуешься за меня, мамуля? — беззлобно бурчу я. — Некому за хлебом сходить и мусор вынести?

— Просто сегодня нас с тобой зовут на вечеринку. С цыпочками. Мне чего пацанам говорить: ты подъедешь, или останешься налаживать деловые отношения с Клубничкой?

Эх! Прямо по больному проехался. Я бы с удовольствием занялся с Вероникой тимбилдингом у себя в номере. У меня там такая кровать шикарная — просто идеальное место для формирования командного духа.

— Деточка, ты там опять мечтаешь? — хохмит Антон, устав ждать моего ответа.

Я растираю лицо рукой:

— Сейчас все будет. Куплю билет и перезвоню тебе. Думаю, не проблема улететь сегодня.

— Океюшки! А чё, Клубничка? Не приласкала? — не унимается Тоха. — Может, мало денег предложил?

Тон у него странный, я бы даже сказал, заинтересованный. И мне почему-то нестерпимо хочется ему врезать. Хорошо, что между нами сейчас больше тысячи километров.

Я делаю глубокий вдох и тихо хмыкаю:

— Умерь свое больное воображение, Антон. Я предпочитаю не смешивать деловое и личное. Ты же знаешь.

***

Вечеринка — у Тохиного кореша. В пригороде. Мы долго премся туда по пробкам, а, когда таки добираемся до гудящего, как улей коттеджа, я понимаю, что у меня совершенно нет настроения веселиться. В доме тесно, а народу много. А еще музыка какая-то тупая и заунывная. Я прочесываю взглядом толпу на предмет смазливых мордашек и чувствую невыразимую апатию. Есть, конечно, пару сносных цыпочек, но почему-то не цепляют.

Через пару минут я понимаю, что сравниваю их с Никой, потому они мне не нравятся. Они просто не похожи на злючку. Вот подстава! Никогда я еще не был таким избирательным.

Я торопливо опустошаю предложенный официанткой стакан и подкатываю к знойной блондиночке. Ее глаза почти сразу вспыхивают интересом. Я пытаюсь шутить, а она повисает на моей руке и самоотверженно хохочет. У нее классная грудь, но отстойные духи — слишком сладкие. Я пытаюсь как-то абстрагироваться от этого запаха, но ни фига не получается.

Чтобы помочь себе отвлечься, хватаю блондинку за зад. Девка хохочет еще громче и никнет ко мне, как собачонка. Не, так не пойдет! Если она продолжит об меня тереться — весь пропахну ее отвратными духами.

Я перепоручаю блондинку какому-то дрыщу и выхожу в сад. Там тоже веселье. Всюду снуют какие-то парочки, а в компании у беседки уже пытаются бить друг другу морды.

— Боже, ты — Никита Петров, да? — возле меня словно из ниоткуда возникает худенькая брюнетка, чем-то похожая на Одри Хепберн.

— Допустим, — говорю я и обнимаю ее за талию.

Она слегка смущается, мягко отводит мою руку:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Я твоя давняя поклонница.

— Серьёзно?

— Да, смотрю все твои видео.

— Круто! — киваю я и улыбаюсь.

Кажется, наконец мой типаж. Настоящая домашняя девочка, мамина радость.

— Ты здесь с парнем? — спрашиваю я на всякий случай.

— Нет, с подругами. — Щеки брюнетки предательски краснеют.

— Хочешь потанцевать?

— С тобой?

Я киваю.

— Почему бы и нет? — говорит она и застенчиво смеется.

Смех у нее приятный — легкий и мелодичный.

Я осторожно беру ее за руку и веду в дом:

— Как тебя зовут?

— Ангелина.

— Очень красивое и необычное имя.

Ее ладонь в моей руке чуть подрагивает.

Когда мы оказываемся в гостиной, где танцуют другие пары, Ангелина становится чуть более расслабленной. Ну и я стараюсь не напрягать — держусь на расстоянии. Мой дед любит повторять: женщина — это скрипка, — перед тем, как играть на ней, ее надо как следует настроить. Я уже не единожды убедился в мудрости этих слов.

Мне везет с музыкой, и я танцую с Ангелиной несколько танцев подряд. Времени даром, конечно, не теряю: шепчу Геле всякие милые глупости об окружающих. И постепенно сокращаю дистанцию. К концу третьего трека Ангелина почти прижата ко мне. Щеки ее полыхают, но отодвинуться она не пытается.

Вот только мои мысли опять сворачивают к Нике. Черт! Держать ее в объятьях было во сто крат приятней.

Ангелина замечает перемену во мне и принимает виноватый вид:

— Что-то не так?

— Кажется, я перебрал, — вру я, отстраняясь. — Мне, наверное, лучше на воздух.

— Хочешь, пойду с тобой?

— Не надо, — я хмурюсь и стараюсь не встречаться с ней взглядом. — Выпей пока чего-нибудь, а я скоро вернусь.

— Хорошо. — Геля смотрит на меня преданными глазами.

Очаровательная девчушка! Надеюсь, не добавлю ей комплексов.

Я выхожу из дома и сразу вызываю такси. К черту тупую вечеринку! У меня был тяжелый день — надо поспать и привести мысли в порядок.

***

Идея свалить оказывается правильной. Утром я свеж как огурчик, а вот Тоха блеет в трубку что-то про то, что сегодня задержится. Слабак! Я сажаю подвалившего к девяти Валеру за монтаж, а сам набираю Нике.

Она довольно долго не берет трубку. Я уже собираюсь сбросить вызов, как вдруг она все же отвечает:

— Что тебе надо, Петров?

В ее голосе плещется беспричинное раздражение, но мне все равно приятно ее слушать.

— Мне нужны сканы твоих документов, — говорю я, пытаясь отгадать, чем она занимается.

— Боже! Из-за этого ты звонишь в такую рань?

Неужели она все еще в постели? Маленькая соня…

Мои губы трогает легкая усмешка.

Интересно, Ника спит голой или в пижаме? Если в пижаме, она у нее точно какая-нибудь карамельная — с сердечками или цветочками. С ночной сорочкой Ника не вяжется. Сорочки — это для женщин постарше, а у злючки явно шортики и крохотная маечка, под которую я бы сейчас с удовольствием запустил руки.