После ужина ко мне заглянула Сэм.

— Слышала о твоих сегодняшних приключениях, — она сделала большие глаза.

— Осуждаешь? — спросила я прямо.

— Ты о выпущенной тени? Нет. Всем иногда хочется посвоевольничать. Просто способности теней — это то, что многих пугает. Ни к чему…

— Обострять обстановку, ага, — закончила я фразу. И спросила: — Что там с проверкой люстр?

Стоило самой сегодня поинтересоваться у леди-ректора. Представилась же возможность. Но я и не вспомнила, учитывая все произошедшие за день огненные события.

— Люстры в порядке, — заверила Сэм.

— А эта почему упала?

— Шнур износился, — ответила девчонка совершенно спокойным тоном, и всё же я заподозрила, что она чего-то не договаривает.

— Андреаса наказали? — задала я другой вопрос.

Сэм вздохнула.

— Да. Его лишат кое-каких привилегий, которые были обещаны.

— И всё?

— Ну… у него был долгий разговор с ректором.

— И всё? — повторила я.

Сэм развела руками.

— Сегодняшнее больше не повторится. Не сомневайся.

Меня ответ не устроил.

— Но я сомневаюсь. И не понимаю, почему с этим парнем готовы носиться, как с хрустальной вазой, которая вот-вот разобьется?

— У Андреаса проблемы дома.

— А у кого их нет?

Сэм понимающе хмыкнула.

— Ты права. Но он — полукровка. Ты ведь дружишь с Келли. Так что должна знать, каково ей приходилось дома. До факультета теней. И это притом, что все знали, кто она, с самого ее рождения. У Андреаса всё ещё сложнее.

— Что ты имеешь в виду? — я глянула на девчонку пристально, готовясь слушать.

Кажется, она жалела, что сказала лишнее. Однако не стала уходить от ответа.

— В конце концов, это не секрет, — проговорила Сэм после паузы. — По крайней мере, для светлого сообщества. Скандал был отменный. Так говорят. Я в то время жила в мире людей, и историю Андреаса узнала только на днях. После того, как его выбрала Школа.

Я поймала себя на мысли, что неплохо было бы расспросить Сэм и о том — другом мире. Но позже, разумеется. Нас всегда убеждали, что это ужасное место, людям живется гораздо хуже нас. Однако Келли, побывавшая там недолго, говорила, что это неправда. Человеческий мир технически гораздо опережал наш.

Сэм, тем временем, продолжила рассказ.

— Когда Андреас родился, никто не знал, что он — полукровка. Все, в том числе «отец», считали его обычным светлым магом.

— Как так? — удивилась я.

Такое было попросту невозможно. Цвет магии любого жителя нашего мира определялся безошибочно в момент рождения. Комната наполнялась либо светом, либо тьмой. С полукровками тоже всё было наглядно. Если мать — фея, а ребенок был от темного мага, наступали сумерки. И наоборот, когда полукровок рожали темные магини (что случалось крайне редко), мгновенно становилось светлее, будто солнце заглядывало в окно. Именно так должно было произойти и в случае Андреаса. Сумерки!

— Хочешь сказать, когда он родился, комната наполнилась светом? — уточнила я растерянно.

— Не совсем, — Сэм чуть наклонила голову на бок. — В момент рождения Андреаса ничего не случилось. Ни света, ни тьмы. Тогда никто не обратил на это внимания. Да и мать была здорова. А когда рождаются полукровки…

— Феи теряют здоровье, а иногда и умирают, — закончила я. — Не всегда, но часто. И это одна из причин, почему родня ненавидит этих детей.

— Но только одна из причин, — заметила Сэм. — И скорее отговорка, чтобы оправдать ненависть.

— Согласна, — кивнула я.

Тут не поспоришь. Светлым проще делать вид, что они винят полукровок в нанесенном ущербе, нежели признать, что это ненависть в чистом виде. Ненависть к тем, кто отличается от них.

— В общем, Андреас рос обычным ребенком, — продолжила Сэм. — Светлым ребёнком. А в пять лет умудрился продемонстрировать темную магию. Спонтанно, разумеется. Из него вырвались теневые побеги.

— Так он — тень?! — вскричала я.

— Похоже на то. Но где-то глубоко внутри. Позже появился дар стихийника. Как у матери. Огневой дар. А способности тени больше не давали о себе знать. Но раз Андреас — полукровка, ни в Школу фей, ни в Академию темных искусств его не зачисляли. До недавнего времени.

— Да, Школа сама выбрала.

— Как и меня год назад, — улыбнулась Сэм. — И Эшли Джонсон — полукровку, которая нынче отправилась в Академию по обмену. Школа не ошибается в своем выборе. Даже если окружающим он и кажется странным поначалу. Я оказалась чистокровной феей, а Эшли помогла спасти целый факультет. Мы вместе это сделали. А еще у нее редкий дар метаморфа.

— Темный дар, — уточнила я.

— Верно. Поэтому сейчас она и находится на факультете мрака.

Я усмехнулась. Да уж, у Эшли есть веская причина поучиться немного в Академии. Декан факультета мрака — тоже метаморф. Он может многому научить девчонку. Ну а я… Я застряла в Школе фей исключительно для галочки. Появление здесь той же Келли было бы оправданным. Она — наполовину цветочная фея. А я просто тень. Тень! Впрочем, меня отправили маги. Никакие обряды не проводились, как это случалось с Сэм, Эшли и Андреасом. Вот интересно, что разглядела Школа в этом дикаре, который запросто посылает в других огненные волны?

Да, мне было его жаль. Наверное, нелегко пришлось. Так называемый отец без сомнений взбесился, когда понял, что жена наставила рога, а сын — вовсе не сын. И всё же Андреас сам — та ещё заноза в месте, которое не принято демонстрировать окружающим.

— Что сделал глава семьи, когда всё узнал? — спросила я. — Выгнал жену с ребёнком?

— Если бы, — Сэм горестно вздохнула. — Считается, что он ее убил.

— Что-о-о? — ужаснулась я. — В смысле «считается»?

— Ну, она исчезла. Тревогу забила бабушка. Было расследование, но доказательств не обнаружили. Как и саму фею. Её так и не нашли. Ни живой, ни мертвой. Муж живет себе спокойно на свободе. А обоих сыновей забрала бабушка. Отец не хотел видеть ни фальшивого сына, ни родного. Слишком напоминал мать.

— В семье был еще один ребёнок?

— Да. Старший брат Андреаса. Кажется, его зовут Эштон.

Я всплеснула руками. Быть того не может!

— Пожалуйста, только не говори, что их фамилия Лэнс! — взмолилась я, вспомнив очень важную вещь.

Эштон Лэнс — гость, который развлекался с подружкой невесты, был светлым магом! Именно светлым! Почему его пригласили в дом темных? Всё просто. Он служил в столичном магическом департаменте. Потому и знал себе цену. Вел себя так, будто ему всё позволено! Каждый, кто работал в этом месте, считался важной шишкой, а цвет его магии больше не имел значения. Все были обязаны относиться с уважением и принимать у себя. И темные, и светлые.

— Да, Лэнс, — подтвердила Сэм,