В 1927 году другой австрийский психиатр, Манфред Сакель, вводил большие дозы инсулина, чтобы намеренно вызывать судороги у психотических пациентов. Исследователи обнаружили, что, когда уровень глюкозы в крови опускался предельно низко, люди впадали в кому или испытывали судороги, и это могло временно облегчить симптомы. Однако данный способ лечения был связан с негативными побочными эффектами, такими как ожирение, и более серьезными последствиями, включая повреждение головного мозга и даже летальный исход.

В 1938 году итальянские неврологи Уго Черлетти и Лучино Бини первыми применили электрошок к пациентам, чтобы вызвать судороги. Они обнаружили, что электросудорожная терапия (ЭСТ) имеет ряд преимуществ перед инсулино-шоковой при меньшем количестве побочных эффектов. ЭСТ все еще используется сегодня для лечения тяжелых случаев шизофрении, депрессии, мании и серьезных суицидальных наклонностей[40]. При использовании анестезии, миорелаксантов и точного, целенаправленного дозирования это может быть эффективным методом, но также может вызывать проблемы с памятью, спутанность сознания, головные и мышечные боли.

В 1935 году португальский невролог Антониу Эгаш Мониш просверлил отверстия в черепах 20 пациентов с психическими расстройствами и использовал электропровод для 13 из них, чтобы разорвать связи в лобных долях мозга. Мониш надеялся, что процедура, названная лоботомией, успокоит его пациентов, страдавших от тревоги, депрессии и шизофрении. И это сработало! Пациенты стали более тихими и послушными, что привело к широкому внедрению лоботомии, которую применили к тысячам пациентов. Однако со временем стало очевидно, что это разрушает личность, превращая человека в зомбиподобное существо. Несмотря на эти весьма тревожные побочные эффекты, Мониш тоже получил Нобелевскую премию за свою работу.

Лечение Джарретта: Вагнер-Яурегг заразил бы Джарретта малярией в попытке вылечить. Сакель попробовал бы инсулино-шоковую терапию. Черлетти и Бини подвергли бы Джарретта электрошоковой терапии, чтобы привести в порядок его мозг. Мониш сделал бы ему лоботомию, успокоив агрессию, однако навсегда разрушив его личность.

Сегодня мы наблюдаем возрождение хирургических методов лечения психических заболеваний, однако они сильно отличаются от лоботомии прошлого. Очень точные, не наносящие вреда хирургические вмешательства могут быть использованы для отключения или активации определенных нейронных цепочек в мозге. Этот подход показал свою эффективность при болезни Паркинсона и определенную пользу при обсессивно-компульсивном расстройстве (ОКР), а также у некоторых пациентов с резистентной депрессией.

ЛОБОТОМИЯ: ХИРУРГИЧЕСКОЕ ПОВРЕЖДЕНИЕ ЛОБНЫХ ДОЛЕЙ

Вторая половина XX века

ПСИХОФАРМАКОЛОГИЯ: МЕДИКАМЕНТОЗНОЕ ЛЕЧЕНИЕ ПСИХИКИ

Несмотря на психоанализ и другие методы, перечисленные выше, надежды на излечение серьезных психических заболеваний было мало, пока в 1950-х годах практикующим врачам и пациентам не стали доступны психотропные препараты. Первое эффективное лекарство от шизофрении (хлорпромазин, торговая марка «Торазин») было разработано в 1951 году для лечения тошноты и аллергии, а также для снижения тревожности пациентов перед операцией. Когда его ввели госпитализированному буйному молодому человеку, тот сразу успокоился, а его поведение улучшилось настолько, что через несколько недель его выписали. Хлорпромазин, а затем и другие антипсихотические препараты, чье действие основано на блокировке избытка дофамина в головном мозге, привели к резкому улучшению состояния многих психических больных и в конечном счете к значительному сокращению числа пациентов в государственных больницах.

В 1950-х годах были выпущены также метилфенидат («Риталин»[41]), который вскоре стали назначать гиперактивным детям; хлордиазепоксид («Либриум»), первый препарат из бензодиазепинов для лечения тревожных расстройств; и имипрамин («Тофранил») для лечения тяжелой депрессии. Эпоха психофармакологии началась всерьез, и в последующие десятилетия на рынок хлынули лекарства от биполярного аффективного расстройства, ОКР и других всевозможных расстройств.

Когда я учился в интернатуре, на рынке препаратов для лечения панических расстройств появился «Ксанакс», причем тогда ошибочно предполагалось, что он вызывает меньшее привыкание, чем «Либриум» и другие бензодиазепины. Поскольку он был новым, психиатры-интерны часто его назначали, однако позже я очень пожалел об этом, увидев на ОФЭКТ-томограммах результаты его воздействия. Кроме того, всякий раз, когда я назначал его пациентам, я обнаруживал, что позднее им было невероятно трудно от него отказаться.

В 1987 году, когда Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов одобрило антидепрессант-блокбастер «Прозак» (флуоксетин), в психиатрии утвердилась эра психофармакологии. Сообщалось, что у «Прозака» меньше побочных эффектов, чем у имипрамина и подобных ему лекарств, что привело к тому, что были одобрены и другие селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС) для лечения депрессии. С тех пор как в обращение был введен «Прозак», потребление антидепрессантов в Соединенных Штатах увеличилось на 400 процентов.

В настоящее время их принимает каждый десятый американец. В США чаще, чем антидепрессанты, назначаются только лекарства для снижения уровня холестерина[42].

После глобального успеха «Прозака» в общественное сознание ворвалась теория «химического дисбаланса» как причины психических расстройств, и многие люди начали активно упрашивать своих врачей «исправить» их плохое настроение с помощью «таблетки». Как известно, после кремации актрисы Кэрри Фишер ее прах поместили в бело-зеленую урну в форме капсулы «Прозака».

С тех пор как в обращение был введен «Прозак», потребление антидепрессантов в Соединенных Штатах увеличилось на 400 процентов, и в настоящее время их принимает каждый десятый американец.

Прием таблеток может показаться более простым и быстрым решением проблемы «плохого настроения» по сравнению с усилиями и временем, которые требуются для выработки полезных для мозга привычек и навыков, а также для изменения неблагоприятного поведения. Тем не менее у «пилюль для мозга» есть своя темная сторона, о которой часто умалчивают. Тысячи судебных исков свидетельствуют о том, что «Прозак» и другие психотропные препараты усиливают насильственное или суицидальное поведение. Практически все антидепрессанты и антипсихотические препараты имеют особые предупреждения, выделенные в инструкции черной рамкой. В этих предупреждениях Управление по контролю за качеством пищевых продуктов и медикаментов США самым решительным образом призывает пациентов обратить пристальное внимание на чрезвычайно опасные потенциальные угрозы их здоровью при приеме препарата.

В 1991 году, как раз когда я начал использовать ОФЭКТ в своей работе, появились сообщения о том, что «Прозак» усиливает агрессивное поведение. Когда подобное случилось с одним из моих пациентов, я пришел в ужас. Это заставило нас начать просматривать томограммы, чтобы понять, можно ли на них увидеть паттерны, которые связаны с лекарствами, ухудшающими состояние пациентов, – как, например, негативную реакцию Джарретта на многочисленные стимуляторы. Мы опубликовали статьи по случаям СДВ/СДВГ[43] и случаю депрессии[44], где рассмотрели паттерны, которые были связаны как с положительными, так и отрицательными реакциями на лекарства.

Несмотря на очевидные серьезные проблемы, фармацевтическая промышленность продолжает успешно продвигать психотропные препараты врачам и широкой общественности. С 1997 по 2016 год фарминдустрия увеличила бюджет прямой