Все ее чувства перемешались. Когда Геша не вернулся, она ощущала себя маленькой, жалкой, брошенной, никому не нужной, а на самом деле получилось, что она просто не выдержала испытания временем, тем более таким коротким промежутком, она не сдала экзамен на прочность отношений, на верность… ее верность. Сейчас она тоже чувствовала себя маленькой и жалкой, и причина была в ней самой. Столько лет, столько упреков, столько обид, все бессмысленно и так глупо.

В окно постучал Виктор и показал на часы.

— Геша, у тебя свой бизнес или ты бандит? — Маша посмотрела ему прямо в глаза.

— Смело! Скорее первое, чем второе, хотя… Я не граблю и не убиваю, если ты это имеешь ввиду. — Как можно серьезнее сказал Геша.

— Слава богу, — выдохнула Маша, — твой Виктор больше похож на бандита!

— Ну, во-первых, не мой, а во-вторых, он хорошо знает свое дело. Сына покажешь? — Геша сменил тему.

— Он, правда, не твой.

— Достаточно, что он твой.

— Нам пора, меня ждут. — Теперь тему сменила Маша.

Геша открыл окно и махнул водителю. Семен Иванович с явным облегчением сел за руль и они тронулись с места. Парни бегом вернулись в свою машину и последовали за ними. Ближе к центру пришлось некоторое время стоять в пробке. Сидели молча, только Семен Иванович тихонько напевал под радио. Геша держал Машу за руку, как будто, она могла выскользнуть и исчезнуть прямо сейчас, как исчезает радуга в небе. Каждый думал о своем, Маша о прошлом, Геша о настоящем.

Они остановились на многолюдной и шумной привокзальной площади. Маша осмотрелась по сторонам, и на противоположной стороне увидела ярко-желтый, внешне забавный и, явно, дорогой автомобиль неизвестной ей марки. Пожалуй, Филипп мог быть владельцем такой игрушки, и она не ошиблась.

— Сегодня вечером у меня важное мероприятие, а перед ним намечается небольшая вечеринка. — Геша внимательно разглядывал свою спутницу.

— Загадочное начало. — Маша склонила голову набок.

— Буду ждать тебя! Отказ не принимаю! Ресторанчик «Белая роза» на Набережной, в восемь вечера. Хозяин, старинный приятель, когда-то отдыхал у меня в Одессе в моей маленькой жемчужине, ему понравилась идея, он воплотил ее в «Белой розе».

Маша не ответила. Ей было грустно. Геша обошел автомобиль, открыл дверь и помог ей выйти. Семен Иванович отдал багаж и обнял Машу, как будто знал ее давно и любил, как дочь. Охрана внимательно наблюдала из автомобиля, вышел только Виктор.

Маша легкой походкой направилась через площадь.

— Вечеринка черно-белая! — Вдогонку крикнул Геша.

Она обернулась, послала им воздушный поцелуй и не сдержала улыбку. Двое интересных мужчин стояли в одинаковых позах с задумчивыми лицами, одна рука в кармане брюк, другой легонько махали вслед, не хватало только носовых платков утирать слезы.

— Славная барышня. — Вздохнул Семен Иванович. — Я бы сказал, редкая.

— Хороша Маша, да уже поздно. — В унисон ему вздохнул Геша.

— Лучше поздно, чем никогда.

— Ее кто-то ждет.

— И вас это остановит?

Породистый еврей, как его, любя, называла Маша, с темными, слегка вьющимися волосами, в очках из тонкой черной оправы, нетерпеливо прохаживался вдоль своей машины. Очередной раз взглянув на дорогие часы, он достал из кармана пиджака мобильный телефон. Маша тихонько подошла сзади, положила сумку на чемодан и ладошками прикрыла ему глаза. Филипп повернулся, поднял Машу как пушинку и прижал ее к своей крепкой накаченной груди.

— Родина, и зачем я тебя только послушал! Где ты была так долго? Лилька три раза уже звонила, ждет нас.

— Привет, я тоже очень соскучилась.

Филипп достал через опущенное стекло изысканный букетик бледно-желтых, почти белых роз, торжественно вручил их Маше и открыл переднюю дверь, театральным жестом приглашая ее сесть.

— Можно, я сзади, мне подумать надо, — грустно сказала она, вдыхая нежный аромат цветов.

— Журнал дать? — Филипп еще в школе изучил ее привычки.

— У меня есть.

— Расскажешь, что случилось?

— Позже.

Маша хаотично листала журнал. Все ее мысли уже не вмещались в голове, и, казалось, вот-вот выпрыгнут наружу. Состояние тревоги сменялось трепетной надеждой на счастье и возвращалось вновь. Сердце было не в ладу с разумом, оно билось часто-часто, наполняя теплом ее тело. «Не надо ворошить прошлое! Если все сложилось именно так, значит, так нужно было! Не знаю кому, не знаю зачем, но именно так!» — Думала Маша…

После окончания школы, не добрав всего полбалла в медицинский институт, проревев два дня как брошенный бедуин, она собрала свои вещи и уехала к тетке в Одессу, ничего не сказав друзьям. Теткина приятельница пригласила их на выходные к себе в Южный город подышать свежим воздухом и покушать фруктов из собственного садика. Размеренный быт, сочные морские пейзажи и величие старинной царской дачи, в которой разместился исторический музей, отвлекли Машу от всех проблем, настроили ее на романтический лад, и она решила какое-то время пожить там. Вскоре она встретила Гешу, влюбилась по уши, с иронией вспоминая строгого экзаменатора, не захотевшего поставить ей пятерку по биологии. Ту осень она считала самым счастливым временем в своей жизни. Не долго, правда, только до того дня, когда Геша уехал.

Романтические встречи на безлюдной песчаной косе в лучах уходившего солнца, ночные купания в теплом ласковом море на виду у всех звезд, трогательные танцы под шум прибоя еще долгое время снились ей по ночам. Она просыпалась в холодном поту и плакала в подушку. Месяц Маша провела как затворница, практически не выходила из дома, стала бледная, как мышь, и худая…

Мария затрясла головой так сильно, что ее кудри разлетелись в разные стороны, а потом послушно вернулись назад. Автомобиль стоял на светофоре. В зеркале она встретилась взглядом с Филиппом.

— Добро пожаловать в реальность, — сказал Филипп. — Где ты была?

— В прошлом, — грустно ответила она.

— И как там?

— Неуютно и слякотно. Здесь и сейчас лучше.

— Ну, вот и хорошо. Через пятнадцать минут будем на месте. Лиля наготовила много вкусностей, запланировала поход по магазинам днем и прогулку на катере по Москве-реке на вечер.

— На счет вечера не уверена, а все остальное — с удовольствием. Как Лиля? Такая же эффектная и стройная?

— Эффектная, на сколько может быть эффектной молодая толстая бегемотиха, — с иронией произнес Филипп.

— Филя, как ты можешь так говорить о своей любимой жене. Я знаю Лилю, она просто не может позволить себе быть толще соломинки.

— На этот раз ты ошибаешься.

— Знала бы она, как ты ее называешь, то остался бы без ужина или без секса, это в лучшем случае.

— А она и так знает.

— И как реагирует? — Маша недоверчиво посмотрела на