Его фотография с церемонии награждения красовалась на первой полосе. Киту стало интересно, видел ли отец заметку и, если да, почему никак ее не прокомментировал.

— Софи? — Ральф повернулся к сыну, засунув руки в карманы и покачиваясь с каблука на носок. — Мне она понравилась. Джаспер отхватил себе лакомый кусочек, разве нет?

— Да, если закрыть глаза на то, что ей глубоко плевать на него самого и его чувства.

— Завидуешь, Кит? — спросил Ральф с издевкой. Его глаза сузились, лицо покраснело. — Считаешь, все хорошенькие цыпочки должны доставаться только тебе одному? Я готов биться об заклад, что ты хочешь наложить лапу на Софи точно так же, как и на…

Появление Джаспера прервало этот странный взрыв эмоций. Старший Фицрой замолчал.

— Как и на что? — мягко поинтересовался Кит.

— Ни на что. — Ральф достал платок и вытер лоб. Когда он повернулся к младшему сыну, от враждебного выражения на лице не осталось и следа. — Мы как раз говорили о тебе и о твоей Софи.

— Она прелесть, правда? — Улыбнувшись, Джаспер направился к столику с напитками. — Большая умница и очень талантливая актриса.

— Я заметил, — сказал Кит и прежде, чем выйти из комнаты, повернулся к Ральфу: — Подумай о передаче права собственности. И да, я собираюсь откупорить портвейн. Какие-нибудь пожелания?

— У нас есть несколько бутылок превосходного портвейна урожая 1929 года. — Ральф оправился от неприятного разговора, хотя в улыбке все еще читался завуалированный вызов. — Хотя, если подумать, гостям подойдет и урожай 1971 года. Лучшее прибережем для моего столетия, поскольку я собираюсь отпраздновать его с вами.

Пересекая холл широкими шагами, Кит ругался так, что напугал официанта, который на всякий случай спрятался за вазу с цветами. Ну что же, ему не удалось вразумить Ральфа насчет грозящей имению опасности. Остается надеяться, что он добьется большего успеха в разоблачении Софи.

«Как же хорошо, что я не доела ту лазанью», — мрачно размышляла Софи, сражаясь с молнией на боку платья. Она запоздало подумала, что его все-таки нужно было примерить в магазине. Видимо, парижская выпечка сказалась на ее фигуре сильнее, чем она думала. С другой стороны, если саван не налезет, Софи сможет надеть китайское шелковое платье, которое Джаспер отмел как слишком сексуальное…

Искорка надежды сверкнула внутри, но девушка затоптала ее без всякой жалости. Сегодня вечером ей не нужно кружить головы или пытаться получить удовольствие. Ее цель — поддержать Джаспера и доказать Киту, что она вовсе не пустоголовая шлюшка, в которые он ее так безапелляционно записал.

Вспомнив суровое, героическое лицо на снимке в газете, Софи почувствовала, как в животе защекотало от волнения, и с изумлением поняла, что не хочет, чтобы Кит Фицрой думал о ней плохо.

Она с удвоенной энергией потянула за язычок молнии. Платье застегнулось, наконец-то позволив ей выдохнуть. Обстановка крохотной комнаты не предполагала большого зеркала, но Софи и так знала, что выглядит ужасно. Платье было безжалостно нелепым: узкая труба без рукавов от ключиц до лодыжек. Разрез с одной стороны юбки, по крайней мере, позволял ходить нормально, а не семенить, как гейша, но в целом Софи казалось, что ее завернули в брезент.

— Именно этого мы и добивались, — строго сказала она себе, поглядев в маленькое зеркальце над раковиной.

Отражение смотрело на нее: при электрическом свете цвет свежевымытых волос выглядел еще более кричащим, а лицо — более бледным. Софи нашла несколько шпилек и туго стянула локоны в низкий пучок. Ну вот. Скучная подружка Джаспера готова к выходу на публику, а утешало ее только приватное знание, что на ней надето весьма шаловливое белье и туфли, которые Джаспер любовно называл «приглашением в постель». Она повертелась перед зеркалом в попытке разглядеть себя сзади и рассмеялась, обнаружив свисающий между лопаток ценник.

Элегантность и аристократизм трудно давались девушке, которая выросла в автобусе, о чем Олимпия Ротвелл-Хайд и ее свита в свое время не уставали ей напоминать. Достоверно изобразить принадлежность к элите с болтающимся на спине доказательством того, в какую ничтожную сумму обошелся ее наряд, представлялось и вовсе не реальным.

Софи дернула за ценник и поморщилась, когда пластиковый шнурок врезался в пальцы. Еще один рывок убедил ее в том, что здесь не обойтись без ножниц. Которых у нее не было.

Она прикусила губу. Джаспер уже ждал ее в гостиной, но Софи ни за какие деньги не согласилась бы предстать с ценником перед Татьяной, которая наверняка будет с ног до головы упакована в дизайнерскую одежду и увешана бриллиантами поверх. Стало быть, нужно незаметно пробраться в кухню и одолжить ножницы у грозной поварихи миссис Дэниелс.

Покинув комнату, Софи, уже немного освоившаяся с топографией замка, направилась к главной лестнице так быстро, как позволяло тесное платье. Элнбург сильно изменился со вчерашнего вечера, когда предстал перед ней пустым и полным теней. Сейчас древние каменные стены, казалось, вибрировали от лихорадочной активности прислуги и официантов, готовивших залы первого этажа к приему гостей.

Впрочем, с холодом никто ничего поделать не мог. Ледяные сквозняки носили по холлу запах горящих во всех каминах дров, но теплее от этого не становилось. Только создавалось ощущение, что расставленные по всем столам и подоконникам цветы пахнут в основном дымом.

Подобрав подол, Софи спустилась в кухню, где сводчатые потолки лучше сохраняли идущий от духовок жар. Стекло между кухней и коридором запотело, но девушка смогла разглядеть, что владения миссис Дэниелс оккупированы пришлыми поварами в униформах. Джаспер упоминал, что штатная повариха и дворецкий Томас получили выходной. Решив, что ни за что не пойдет на поклон к незнакомым людям, Софи двинулась было в обратном направлении…

— Тебе что-то нужно?

Софи резко обернулась. Кит, облаченный в безупречный смокинг, стоял в дверном проеме одного из маленьких подсобных помещений, почти перекрывая его широкими плечами.

— Я искала миссис Дэниелс, — сказала Софи, против всякой логики чувствуя себя так, будто он снова поймал ее на чем-то предосудительном. — Хотела одолжить ножницы.

— Какое облегчение. — Улыбка почти незаметно тронула его губы. — Полагаю, в таком случае мне не придется намекать, что у тебя на спине висит ценник.

Жар разливался по телу Софи, поднимался вверх волной несвойственной ей робости.

— Нет.

— Возможно, я смогу помочь. Пошли.

Маскируя биение сердца звонким стуком каблуков, Софи прошла вслед за ним в небольшое помещение, вдоль стен которого тянулись винные шкафы. Несколько бутылок стояло на столе — рядом с ножом и муслиновой тряпкой, покрытой похожими на кровь пятнами.

— Ч-что ты делаешь?

— Декантирую портвейн. — Кит взял нож и вытер его о тряпку.

— 3-зачем? — выдавила из себя Софи, отчаянно пытаясь изобразить хотя бы подобие вежливой беседы.