что надо сварить, так ещё бы обкоптить. Это чтобы верхний слой не портился. — Пояснил он жёнам.

— Докторскую тоже?

Докторской обозвали колбасу из уже сваренного мяса и желатина. В оригинальном рецепте используется птица. А тут сплошная говядина. Хоть бы свинина была — всё помягче. Ну, как говорится: за неимением туалетной бумаги подтираемся наждачной. Ещё и приятный розовый цвет не получить. Где в этом захолустье найти нитрит натрия, который прописан в рецептуре? Придётся довольствоваться стрёмной серой биомассой.

— Докторскую тоже сварим. Не так долго, как простую, но чтобы прогрелась внутри не меньше десяти минут. Иначе она за пару дней испортится. Думаю, полчаса хватит, чтобы полностью до самой середины пробрало.

Заканчивали варить уже в сумерках. Сумерках следующего вечера. Ночью вкалывать не стали, сделали перерыв до утра. Что они, сами себе рабы, что ли? Отдохнули несколько часов — и снова в бой.

Работали конвейерным способом. Как только партия проварится, пихали её в дымовую камеру. Готовую уносили. А в кастрюли с бульоном для варки уже пихали сырые колбаски. Бульон самый обычный: соль, лаврушка, перец. Тут главное — не дать бульону закипеть, держать пару часов в таком подвешенном состоянии — почти закипел, но ещё не кипит. Вытащили, дали стечь — и в коптильню.

С псевдодокторской получилось сложнее. Её ведь долго не требуется варить, а копить всего полчаса опасались. В итоге, загружали новые партии, не вынимая предыдущие. Места, хоть и впритирку, но для трёх гирлянд хватило. А на четвёртой партии получалось, что первая уже полтора часа в дыму. Порешили, что нормально.

Очумело встретили последнюю ночь мясных заготовок. Не ожидали, что столько работы получится. И это ещё лошадок обихаживать дважды в день. Хорошо, запас сена лежал. И всю поляну во дворе скотина обкорнала.

— Вот теперь можно праздник справлять! — Улыбнулась Ира.

Все трое сидели в голбце и любовались петлями подвешенной колбасы.

— Да, вчера, это я погорячился. Сплошная работа, никакого праздничного настроения. Тогда, как вождь и глава семьи… И глава поселения тоже… Приказываю: праздник колбасы назначается…

— На завтра! — Поспешила вставить старшая жена. И пояснила: — Устали, шо капец! Вот, завтра отдохнувшие уйдём пасти Лизку с Гарей. Устроим пикник на природе.

— Хорошо, завтра — так завтра. Значит так… День…

Вождь заглянул в календарь.

— Девочки, а вы в курсе, что сейчас идёт неделя перед осенним равноденствием?

— Да?! И долго ещё?

— Сегодня третий день недели перед осенним равноденствием… А может, назвать праздником осеннего урожая?

— Согласны, нормально будет. — Обе жены закивали.

— Тогда так: девять дней праздник осеннего урожая, на десятый — само осеннее равноденствие. Конкретно четвёртый день — день колбасы. В прочие дни тоже придумаем. Например, день картошки.

Ольга пыталась сообразить, вспоминая новый календарь.

— Что значит «девять дней перед осенним равноденствием»? Какой сейчас месяц?

Михаил ухмыльнулся:

— Никакой.

— Как «никакой»? Что за межвременье? Ну-ка! Признавайся!

— Оль, ты уже забыла? — Ира тоже вступила в разговор. — Каждый сезон начинается с солнцестояния или равноденствия. Четыре сезона. Каждый сезон — это три месяца. В каждом месяце по четыре недели. В неделе — семь дней. Всё ровно и аккуратно.

— Интересно. Как-то вылетело у меня из головы. Столько забот…

Ольга внезапно встрепенулась:

— А ведь теперь детская загадка становится особенно правильной.

Михаил повернулся к ней:

— Это которая?

— Ну, там: летели четыре птицы. У каждой птицы по три крыла… Ой, нет! Летели четыре стаи птиц: красная, жёлтая, синяя и зелёная. В каждой стае по три птицы. У каждой птицы по четыре крыла. В каждом крыле…

— Семь перьев. У пера одна сторона белая, а другая чёрная! — Подхватила Ирина. — Помню такую загадку. Только там просто двенадцать птиц.

— Как? Я же помню картинку. Там четыре тройки месяцев, то есть птиц.

Михаил подхватил:

— Я тоже помню такую книжку в детстве.

Ира отмахнулась:

— Понятно. Вы же одни и те же книжки читали. Это, наверно, художник так нарисовал, чтобы детям проще было.

— Наверно, — согласился мужчина. — А что насчёт межсезонья? Вон сколько дней пропадает. Не стыкуется загадка.

— Может, у вожака перья в хвосте? По количеству дней. — Предложила старшая.

Ира тоже не отставала:

— Или пусть за ними птенцы летят.

— Тоже интересно. Значит, у нас уже свой фольклор зарождается. — Подвёл итог Михаил.

И продолжил:

— Как все поняли, между сезонами оставшиеся дни будут праздниками. Четыре больших праздника. Сейчас праздник осеннего урожая.

— А Новый год? — Спросила Ольга.

— На день зимнего солнцестояния. Всё ясно и понятно: с этого дня ночи становятся короче, а дни длиннее. Жизнь возрождается.

— Фух! Тогда ладно. Я уж испугалась, что вы меня без Нового года оставите.

— Ой, знаете. Тут такая мысль пришла! — Ира трясла рукой, как ученица на уроке.

— Говори. — Михаил произнёс кратно, как Малышу Карлсон.

— Я про ту загадку. А если у каждого пера по двадцать четыре усика?

— Ага, и на каждом усике по шестьдесят крючочков. Ну, если уж продолжить аналогию. Перья так устроены. Между усиками мелкие крючки, как на липучке для одежды.

— Давайте не будем множить сущности, — остановила Ольга полёт фантазии супругов. — А то вы на крючочках ещё и заусенцы придумаете, по шестьдесят штук на каждом. Лучше вот что скажите… Значит, мы пропустили три дня праздника?

— Ещё не пропустили, — возразил муж. — Завтра четвёртый — день колбасы. Потом пусть будет день картошки… Нет! День картошки хочу сегодня. Согласны?

— Согласны, согласны. Сегодня картошка. И куда ты без неё? — Фыркнула Ольга. — Завтра колбаса.

Михаил почесал отрастающую бородку.

— Что ещё? У нас девять дней праздника. И как бы каждый день все блюда будут только из этого продукта.

Девушки молчали недолго. Посыпались предложения.

— День капусты!

— День свеклы.

— День морковки.

— День лука.

— Фу-у-у! — Ира сморщила носик.

— День помидор.

— Не, день томата красивее звучит.

— Ну, пусть «день томата». Сколько получилось?

— Шесть! — Тут же выдала Ира. — Это без лука.

— Ещё три… Миш, чего молчим?

— Я и так два назвал.

— Ну, и что? — Ольга наклонила головуи упёрла руку в бок. — Давай быстро, называй.

— Эмммм… День сурка?

— День сурка у нас зимой будет, когда делать нечего.

— Рыбный день.

Ира сразу воспряла, ассоциации заработали:

— А ещё можно птицу и… И…

— Кабачки! — Припечатала Ольга.

— О, нет! — Михаил выдал facepalm.

— А что? Тебе любимые блюда можно выбирать, а мне нельзя?

— Ладно, ладно! — Мужчина решил не нагнетать. — Пусть будет. Только выделять отдельно птиц не вижу смысла.

Он повернулся к Ирине:

— Сама посуди. Колбаса из любого мяса. В том числе и птичьего. Да и вообще, пусть будет любое консервированное мясо. А вот рыба — это