относительно. Я был просто расстроен тем, что меня не кормили ни хрена, и здесь не было тренажерного зала. Я так старался последние два года, чтобы нарастить те небольшие мышцы, которые у меня были, что потеря их беспокоила меня больше, чем потеря свободы.

Когда мне наконец стало все равно, я узнал новости... Мой адвокат заключил выгодную сделку, поскольку это было мое первое правонарушение. Я признал себя виновным и был приговорен к отбыванию срока, который к тому времени составлял двадцать один день, но была оговорка. Я должен был покинуть Юту и не возвращаться. Я никогда раньше не слышал, чтобы кого-то выдворяли из штата, но это был не первый раз, когда меня выдворяли из чего-то, и уж точно не последний.

Поездка с мамой в Тампу, пока брат и папа оставались в Юте, была сорока восемью часами неловкости. Это была моя вина. Я собственноручно развалил семью. Вдобавок я не мог поступить ни в одну среднюю школу во Флориде из-за приговора, так что у меня было два варианта: пойти в дерьмовый муниципальный колледж в надежде перевестись в лучший университет после двух лет хорошей учебы или пойти в армию.

Поступить в муниципальный колледж означало признать себя неудачником, так что этот вариант отпадал. Мой отец пошел в армию, бросив школу, и вышел оттуда орденоносным героем войны. Он использовал это отличие, чтобы поступить в Стэнфордский университет, который в то время был моей мечтой. Путь был ясен. Всю свою жизнь я хотел добиться уважения отца, и я знал, что он, как и все остальные, будет уважать меня, если я стану морским котиком. Это также означало бы, что я не неудачник и не слабак. Но это была не единственная причина, по которой я сделал этот выбор.

 

Часть 2. Военные

 

Глава 11. Добро пожаловать на флот

 

Я хотел быть частью чего-то серьезного и впечатляющего, я хотел, чтобы люди уважали меня, но, самое главное, я думал, что это поможет мне переспать.

Я пришел в офис военно-морского рекрутера и спросил, что мне нужно сделать, чтобы стать "морским котиком". Вербовщик посмотрел на меня как на лоха, забредшего на стоянку подержанных автомобилей; он улыбнулся и сказал, чтобы я присел. Задав ряд вопросов, чтобы заставить меня оправдаться, он продолжил рассказывать мне о том, как прекрасна военная жизнь.

Я спросил, как проходят тренировки и что мне нужно делать, чтобы подготовиться. Он не знал ничего, кроме того, что "это очень тяжело, нужно много бегать и плавать". И "90 процентов парней не добираются". Когда я потребовал от него больше информации, он вручил мне брошюру с надписью "BUD/S (Basic Underwater Demolition/SEAL) Warning Order", в которой содержалось основное описание и минимальные требования, чтобы быть допущенным к участию. Я пошел в книжный магазин и поискал книги о том, как стать "морским котиком". Ничего. Я начал расспрашивать людей и не смог найти никого, кто хотя бы знал кого-нибудь, кто был бы морским котиком.

Я нанял тренера по плаванию и начал тренироваться до упаду. Каждый день я занимался кардио и гимнастикой и ел каждые три часа. Дело продвигалось не так быстро, как я надеялся, и я хотел отложить отплытие, потому что у меня постоянно болели голени, когда я пробегал больше мили. Но папа хотел, чтобы я ушел из дома, и велел мне укрепить беговую базу в тренировочном лагере.

Я поступил на службу в военно-морской флот и был отправлен 29 апреля 1999 года, через четыре месяца после своего восемнадцатилетия. Мой вес составлял 165 килограммов, и я никогда в жизни не бегал дальше двух миль.

По прибытии на военно-морскую станцию Грейт-Лейкс нам приказали снять гражданскую одежду и сложить все личные вещи в пакет Ziplock, прежде чем нас побреют наголо. Реальность всего этого сильно поразила меня. Впервые в жизни я был по-настоящему один, наравне со всеми, и пути назад не было. К тому же я оказался гораздо уродливее, чем предполагал.

Учебный лагерь был отстойным, но не по тем причинам, которых я ожидал. Еда была нездоровой, и мы почти не спали. Я ожидал, что буду в лучшей форме, но тренировки были рассчитаны на тучных качков. Самое большое, что мы пробегали, - это пару миль, и то в темпе улитки. Мы стояли на вахте, убирали ванные комнаты, чистили сапоги/пряжки ремней, учились заправлять кровати и складывать одежду. Я думал, что это будет похоже на фильм "Цельнометаллическая куртка", но это было больше похоже на обучение тому, как стать недосыпающей горничной, чем солдатом.

После девяти недель в военном лагере я перешел в шестинедельную школу квотермейна, где учился управлять кораблем. Прохождение военного лагеря изменило мое мировоззрение. Я вдруг стал ценить все, что раньше воспринимал как должное. Восемь часов сна - это потрясающе, а еда в обычных ресторанах теперь была вкуснее, чем ужины в ресторанах с мишленовскими звездами, которые я ел раньше. Даже такие мелочи, как возможность тренироваться в удобной одежде и принимать душ, когда захочется, приносили мне несоизмеримо больше радости.

В школе QM A я познакомился с тихим и спокойным парнем по имени Мэтт, который тоже собирался в BUD/S†. Он был хорошим бегуном, соблюдал правила и редко попадал в неприятности. Мы были совершенно разными, но нас объединяла готовность терпеть боль и отвращение к увольнению.

 

Мы с Мэттом занимались гимнастикой, поднимали тяжести и бегали вокруг базы. Я предпочитала схемы "бег-плавание-бег", потому что это позволяло мне получить хорошую кардиотренировку, не нагружая ноги слишком большим количеством километров подряд. Озеро Мичиган было холодным, но моим голеням это нравилось. После нескольких недель бега с ним мои голени начали сильно болеть. Я обратился к врачу, и после рентгена мне поставили диагноз "двусторонний стрессовый перелом большеберцовой кости". Врач поставил меня на костыли и назначил девять месяцев ограниченного режима работы.

Я был очень рад этой новости, потому что знал, что физически еще не готов к BUD/S, и это дало бы мне время набрать форму, пока мои голени заживут. У военно-морского специалиста, который занимался распределением, были другие идеи. "Если ты не можешь пойти в BUD/S сейчас, тогда я отправлю тебя на корабль на два года после того, как закончится твоя ограниченная служба".

"Но тогда пройдет три года, прежде чем я смогу начать! Я не могу ждать так долго".

"Мне все равно. Либо ты признаешься годным к полной службе сейчас