Единственное, чего мы с нетерпением ждали каждые шесть часов, - это перерыва, чтобы поесть горячей пищи. Пару раз у нас выдергивали ковер из-под ног, и вместо горячего обеда в теплой столовой мы получали холодные MRE, сидя по пояс в океане. Соленая вода попадала в еду, и я не мог посмотреть вниз, чтобы увидеть, на что попала моя вилка, потому что у меня на голове была лодка.

На второй день инструктор взял меня в прибой одного, что было очень необычно для Hell Week. Он велел мне лечь в воду на глубине двух футов. Примерно через двадцать минут все мое тело неконтролируемо дрожало, пытаясь выработать тепло. В конце концов, это прекратилось. Когда вы бешено трясетесь, это значит, что вам очень холодно. Когда вы перестаете дрожать, это означает, что вы переохладились. Ваше тело трясется не потому, что оно отключается. За этим часто следует делирий.

Инструкторы внимательно следят за тренирующимися и обычно приводят их в зал, когда они еще дрожат. Когда он не дал мне подняться, я начал волноваться, потому что точно не собирался вставать самостоятельно. Я просто надеялся, что не "загипсуюсь" (не потеряю сознание от переохлаждения).

"Иди сюда, Вельзевул!" - наконец крикнул инструктор. Никто не мог произнести мою фамилию, поэтому они заменяли ее всевозможными прозвищами.

Я пришел на пляж и встал перед ним, ожидая, что он начнет задавать мне вопросы, чтобы определить степень моего переохлаждения. Он этого не сделал, просто смотрел на меня.

"Пора уходить".

"Нет, я не собираюсь уходить, инструктор!" сказал я, изображая уверенность.

Его лицо, казалось, смягчилось, и он перешел на другой тон, не сердитый, скорее как отец, дающий совет.

"Послушай, я говорю это не для того, чтобы быть засранцем. Я не пытаюсь заставить тебя бросить учебу, я абсолютно честен с тобой. Ты не закончишь школу, ты не нравишься преподавателям, ты не нравишься классу, и что бы ты ни делал, они не позволят тебе закончить школу. Я говорю серьезно, я говорю тебе это как мужчина мужчине, а не как инструктор в BUD/S. Я думаю, ты крутой парень, но тебе нужно уехать, подготовиться и вернуться через два года, если ты действительно хочешь стать "морским котиком", потому что с этим классом ты не выпустишься".

Инструкторы и раньше били меня по заднице, и много раз пытались заставить меня бросить занятия. Но этот был другим. Он был серьезен, и я мог сказать, что он не лжет. Это означало, что я буду терпеть всю эту боль и страдания без всякой причины. Не было никакого света в конце тоннеля. Никакого хорошего исхода. Это обрушилось на меня как тонна кирпичей.

Я принял его и обработал.

Я мог уволиться и вернуться, когда вылечусь, или пройти через всю эту боль впустую. Казалось бы, выбор очевиден, но я никогда не хотел делать то, что должен был. Услышав это, я действительно не верил, что закончу школу, но и бросать не собирался. Я посмотрел на него и спокойно сказал: "Вам придется выгнать меня, потому что я не уйду".

Это произошло не потому, что я был каким-то крутым, совсем наоборот. Я был 160-фунтовым неуверенным в себе слабаком, над которым издевались, стыдили и унижали на протяжении большей части моей жизни. Я просто не хотел добавлять к этому списку ненависть к себе.

Когда на Адской неделе наступали тяжелые времена, инструкторы пытались соблазнить вас, чтобы вы ушли. Они предлагали горячий шоколад, теплые одеяла и пончики каждому, кто звонил в колокол. Чтобы бросить тренировку, нужно трижды позвонить в колокольчик, означающий, что вы достигли своего предела и не хотите продолжать. Я наблюдал, как парни в гораздо лучшей форме, чем я, которые страдали гораздо меньше, звонили в этот колокольчик.

Иногда я видел парня с тысячелетним взглядом и понимал, что он собирается уйти. Парни становились с блестящими глазами и без эмоций; свет горел, но дома никого не было. Когда они наконец уходили, казалось, что их душу вырвали из тела, и только оболочка человека уходила с пляжа. Иной раз у парня все было хорошо, он улыбался, а потом ни с того ни с сего просто уходил. Но каждый раз, когда я слышал звон колокола, по моему позвоночнику пробегал холодок. Они называют это проклятием BUD/S, потому что это решение будет преследовать их всю оставшуюся жизнь.

Стальной пирс" - это эволюция, известная тем, что заставляла парней бросать занятия. Инструкторы дожидались середины ночи, когда температура была минимальной, а затем привозили ураганные вентиляторы. Они заставили нас раздеться до плавок и велели лечь на холодный стальной пирс. Инструкторы обрызгали нас из шлангов и включили вентиляторы. На моей коже сталь была холоднее, чем океан, но температура тела падала медленнее, более контролируемо, так что можно было дольше тянуть.

Когда я увидел, как первый парень поднялся с пирса и направился к внедорожникам с пенопластовой чашкой горячего шоколада, я зажмурил глаза и сосредоточился на том, чтобы дотянуть до среды. Если ты смог продержаться до вечера среды на Адской неделе, значит, ты справишься, после этого никто не увольняется.

Когда вы проходите через что-то сложное, ставьте перед собой достижимые цели. Не смотрите на это как на семь месяцев ада; принимайте это по дням за раз. Не думайте, что мне придется не спать пять с половиной дней. Смотрите на это как на то, что я просто должен дойти до следующего приема пищи или пройти через эту эволюцию. Если уж совсем хреново, перетерпите минуту за минутой. За минуту можно сделать что угодно.

В среду днем нам наконец дали час сна. Я не собирался спать: моя форма промокла, и я замерз. Я лег на неудобную металлическую койку, натянул на себя спальный мешок и свернулся в клубок, пытаясь согреться.

Я неожиданно проснулся от свиста и пулеметного огня.

"HIT THE SURF!" - кричали инструкторы через рупоры.

Я попытался встать, но мои тазобедренные сгибатели были так зажаты, что я не мог даже раздвинуть ноги. Я выкатился из койки на песок, временно парализованный в позе эмбриона. Я поднялся на ноги и, ковыляя, направился к прибою, думая о том, что в любую секунду мои сгибатели бедра могут порваться.

Каждые двенадцать часов проводился медицинский осмотр. Медики осматривали все травмы, но словесно выражать то, что не угрожает жизни, было не принято. Если вы говорили: "У меня болит спина", то врачи были обязаны что-то сделать. Некоторые ребята