Жизнь всегда состоит из поступков и предположений. Она полупризрачна, полуфантастична. А в основе романа чаще всего лежат реальные события, то есть он наполовину реален. Но в чём же тогда отличие?

Оно в восприятии времени и пространства. Жизнь неповторима, наполнена случайностями, которые, как мельчайшие частицы, регулярно сталкиваются друг с другом, рождая всё новые и новые события.

Текст произведения тоже строится на случайностях, но из-за бесконечной возможности повторений они превращаются в сюжетные ходы, кажутся искусственными, книжными. А может, просто следует взглянуть на окружающее иначе? Увидеть в цепочке бессвязных событий закономерность?

Какой же это удивительный текст!

Трижды перечитывал я это произведение за одну короткую неделю, обычную, непримечательную, но ставшую одним из самых ярких событий в жизни.

Я только перешёл на четвёртый курс института, нужно было выбрать тему для дипломной работы. Тогда и решил, что латиноамериканская литература XX века – это самое интересное, про что я могу написать. Правда, тут важно отметить один момент. Думаю, именно он оказал ключевое влияние на то, что это произведение так увлекло меня.

Одна страсть в жизни всегда была для меня превыше всего. Я нуждаюсь в регулярной смене обстановки, просто не могу долго сидеть на одном месте. Вот и сейчас, пишу эти строки, а у самого завтра самолёт и поездка в горы. Стараюсь путешествовать не меньше трёх-четырёх раз в году. Иначе совсем туго становится.

В детстве мы с родителями постоянно путешествовали. У нашей семьи не было ни дачи, ни машины, ни идеального ремонта в квартире. Зато были впечатления и мечты. И долгое время по ночам в бетонной коробке на окраине Москвы моё сознание, растворяющееся в обволакивающей теплоте сна, рисовало рассвет, который я встречал, стоя у пирамид в Гизе.

На первых курсах института я объехал половину страны, был на раскопках древних городов на юге, смотрел на звёздное небо, лёжа на мозаичном полу городской виллы возле фонтана, которому было уже две с половиной тысячи лет… А потом всё поменялось.

Женился, денег не было, только работа на правительственном средстве массовой информации, такая нудная и однообразная, что хотелось сбежать. Нет ничего скучнее ежемесячных отчётов государственных институтов, пресс-конференций и интервью чиновников, в которых всё построено по плану, и ты вынужден слушать заранее заготовленный текст, который даже не в праве хоть как-то поменять.

Я на время забросил художественную литературу, читал только аналитические статьи, мало отличавшиеся друг от друга. Тексты, заказанные государством, рисовали сложное настоящее и светлое будущее, другие изображали ещё более сложное настоящее, но куда менее радостное будущее. Вот и вся разница. Я смотрел на своих коллег, изучал задания на рабочий день, и понимал, что в моём настоящем и будущем на данный момент, в обозримой перспективе, если я ничего не поменяю, есть только уныние и скука, и больше ничего. Тогда мне и попалась в руки книга Варгаса Льосы.

Можно сказать, что это и не страна вовсе в типичном понимании этого слова, а целый космос, части которого живут и развиваются по своим законам и в своих временных отрезках.

В романе Варгаса Льосы описываются сертаны – настоящие волшебные земли. Раз в несколько лет сертаны поражала засуха, выжигавшая всё на сотни километров, и тогда местные жители покидали свои дома и отправлялись к морю в попытке найти спасение от неминуемой смерти.

До середины XX века этот регион жил отдельно от всей остальной страны, по своим порядкам и законам, которые очень напоминали средневековую Европу. Все решения принимались крупными землевладельцами, на которых работали местные банды, выполняя любое их решение. Сертаны именовались «ничейной землёй». За каждый плодородный клочок земли шла ежедневная отчаянная война.

Причудливым образом уклад жизни в этом регионе влиял и на искусство. Культура конца XIX века практически не трогала местных жителей, зато особенной популярностью пользовались представления бродячих артистов, которые исполняли средневековые баллады и легенды. Такое вот путешествие во времени и пространстве.

Сам Марио Варгас Льоса признавал, что работа над романом полностью перевернула его жизнь. К слову, источником вдохновения стала другая книга – «Сертаны» Эуклидеса да Куньи. В этом документальном произведении описывается крестьянское восстание, руководителем которого стал бродячий проповедник по прозвищу Наставник. И хотя пророков в сертанах всегда было много, но именно Наставнику удалось привлечь на свою сторону главарей местных банд и собрать такую силу в своих руках, что восставшие смогли разбить три экспедиции правительственных войск. И только четвёртая, руководимая самим министром обороны, после полуторагодовой осады смогла стереть оплот повстанцев, Канудос, с лица земли.

Удивительно то, что у этих крестьян не было ни пулемётов, ни артиллерийских орудий, ни современных винтовок. Только арбалеты, мачете, кремниевые ружья и вера в то, что они сражаются за правое дело.

Я тогда был ещё молод, глуп, верил в правду, верил в то, что люди всегда смогут понять друг друга. Нужно только уметь объяснять. А это заблуждение слишком часто приводит к трагическим последствиям.

В современном мире формальность занимает слишком сильные позиции. Правда никого не интересует, ведь у неё может быть очень много интерпретаций, бессчётное число которых рождает хаос. А он не уютен, противен большинству. Увидеть в нём порядок – слишком редкий дар. Зато формальность проста и понятна. Она даёт ответы на все вопросы, даже на те, на которые ответа не существует, а ведь именно они очерчивают границы возможностей и ставят предел нашему существованию.

Почти все религии, политические учения и идеологии сотканы из формальностей. Следуй плану – придёшь к цели. Простая формула.

Результаты случайны и не приводят ни к чему, кроме новых процессов, впрочем, таких же случайных.

Но у этого броуновского движения судеб есть один центр – бродячий проповедник, силой слова сумевший сплотить вокруг себя самых разных персонажей: убогих, увечных, падших, преступивших закон. Единственная их цель – найти спасение на земле, бежать от страдания и наконец-то жить в мире. Но людям никогда не понять друг друга.