вблизи Задонского монастыря, — объявила она, сворачивая с трассы на дорогу вслед за указателем.

Виталий молчал, сохраняя безмолвие всё время, пока они добирались до места; оставив машину, бродили по низине в прохладе смешанного леса; разглядывали величественный белоснежный храм с синими куполами, красующийся на взгорье, вблизи женского монастыря; упивались прохладой источника, глотая воду из сложенных в горсти ладоней. Миновал час, когда парень почувствовал, что его отпускает. Печаль уже не так грызла сердце, затаившись в его глубине.

— Спасибо, — поблагодарил он молодую женщину, неторопливо передвигаясь рядом с ней по узкой дорожке, покрытой асфальтом, вдоль речушки, куда втекала родниковая вода из деревянного строения для купели. — Здесь и впрямь благодатное место. Лес… — осёкся Виталий, — почти такой же, как в Сосновке, только там больше хвойного. Но здесь лес исцеляет.

— Мне кажется, — мягко заметила Александрина, — лес исцеляет везде.

— Большей частью. Но бывает по-другому. Я уже пытался найти утешение ещё в Сосновке. Уходил подальше, вглубь. И… не получалось. Сосны словно оплакивали отца вместе со мной. Я ведь прошёл с ним каждую тропку. Порой начинает казаться, что знаешь каждое дерево. Хоть это, наверное, и представляется неправдоподобным, — еле заметно улыбнулся парень, — но с тем лесом я сроднился. Мы с ним как будто даже чувствуем одинаково. И ещё неизвестно, кто из нас больше нуждается в утешении: я или исходящие прозрачной смолой сосны. А здесь лес совсем другой, немного отстранённый, но на самом деле исцеляющий.

— Действительно, благодатное место, — подтвердила Александрина. — Намоленное, как выражаются верующие. Почему-то всегда тянуло приехать сюда в особо тяжёлые моменты. Я ведь тоже, как и ты, родилась в лесных краях, — улыбнулась Александрина. — И потом, когда мы уехали в город, часто проводила каникулы у другой бабушки — маминой мамы. Она жила неподалёку от соснового леса. Иногда мы ездили вместе с Лорой, если ту не отправляли в лагерь. Бабушка ушла рано, её муж ещё раньше, и нам стало не к кому приезжать. А сюда, к Источнику, мы с подругой впервые попали после восьмого класса с экскурсией. У Ларисы тогда недавно не стало бабушки. И потом, после поездки, она сказала, что ей сделалось чуточку легче. Мы были уже взрослыми, когда ушла моя бабушка, воспитавшая сына Ларисы, и снова приехали в этот лес к Источнику за утешением.

— Крепкий лес, — заключил Виталий. — Большинство из нас стремится в такие места в самые трудные жизненные моменты. И лес всех принимает, всем дарит утешение и силы жить.

— Ты очень правильно сказал, — уважительно поглядела на молодого человека Александрина. — Прямо как мудрец из древнего ашрама.

— Тетя Лида, — улыбнулся парень, — с детства называла меня маленьким старичком. Но это потому, что я был очень уж серьёзным, суровым даже, а вовсе не из-за ума.

— Мне кажется, — заметила Александрина, — она имела в виду уравновешенный характер, наряду с твоим развитием.

— Развитием я обязан папе, — без грусти, с гордостью произнёс Виталий. — Вот он действительно был очень умным.

— Поедем, если ты не против? — спросила Александрина, опасаясь, что при воспоминании об отце парня снова одолеет печаль.

— Конечно, — с готовностью согласился Виталий. — Подбросишь до автовокзала в городе? А там уж я доберусь на автобусе.

— Нет, — решительно тряхнула волосами Логвинова. — Возвращаться в Сосновку пока рано. У нас намечена ещё одна недалёкая поездка.

* * *

Обещанная поездка оказалась импровизированным пикником на высоком берегу Дона. В отличие от густой зелени леса, трава возле реки была тусклой, высушенной июльским зноем. Зато величественные речные просторы вокруг дарили умиротворение и прохладу. Полюбовавшись открывшимся видом, молодые люди принялись доставать из машины собранное Анастасией Петровной угощенье.

— Жаль, не прихватили с собой подстилки, — озадаченно огляделась Александрина. — Придётся расположиться прямо на траве.

— На траве не стоит, — проворно скинул клетчатую рубашку с подвёрнутыми рукавами Виталий, оставшись в футболке цвета морской волны. — Подстилку это мало напоминает, — расстелил он рубаху, — но твои джинсы точно спасёт.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась она. — Садись рядом, раз уж пожертвовал рубашкой, то хотя бы и твои джинсы убережём.

Усевшись бок о бок, они неторопливо перекусывали, любуясь рекой.

— Может, тебе лучше выйти на работу, — осторожно предложила Александрина некоторое время спустя. — Мне кажется, Николай Иванович был бы доволен, что ты не бросаешь лес надолго.

— Выйду, обязательно, — согласился Виталий. — Ты абсолютно права, нельзя оставлять лес. Он же, как домашняя птица, привыкает к тебе; приручаясь, откликается добром; грустит, волнуется, скучает, если тебя подолгу не бывает; оживает, ликует при встрече; а иногда дарит секреты.

— Это отец научил тебя любить лес?

— Конечно, — покивал парень. — Папа вообще научил меня всему. Бабушка и… мама просто любили, заботились. А отец учил жить. Он в самом деле был очень умным. Знал множество вещей. Во многом разбирался. Помогал в учёбе. Причём никогда не решал за меня задачи. Ни один учитель не мог так здорово объяснить, как папа. Бывало, я никак не мог осилить какую-нибудь тему, в основном по физике. Прежде чем разобрать её со мной, отец всегда говорил: «Зови Дениса. Вместе будете решать». Дэн учиться особо не любил. Всегда норовил у меня домашку списать. Знал прекрасно, что я обязательно сделаю. Если что, отец непременно поможет. А мне учиться нравилось, в основном, из-за вечерних занятий с папой. Дэн, конечно, приходил, но сначала ёрзал, чтобы поскорее решить и свалить на улицу. А потом и он увлекался, даже просил, чтобы отец нам ещё дополнительных заданий подкинул.

Ты словно о моём дедушке рассказываешь, — поразилась Александрина. — Он ведь точно так же помогал нам с Ларисой с математикой. А дед тогда уже и сидеть подолгу не мог. Прочитаем ему задачу вслух. Он лоб наморщит, соображает, как лучше объяснить девчонкам. И объяснял, да так, что мы сами решение находили. Я очень его любила, — погрустнела молодая женщина. — Каждую ночь перед сном загадывала: «Вот проснусь утром, а дедушка выздоровел».

— Ты из-за деда и врачом стала? — догадался Виталий.

— Конечно, — обдала его теплом своих глаз Александрина. — Говорила ему, когда вырасту, обязательно вылечу его.

Оба ненадолго умолкли.

— Очень хочется пить, — некоторое время спустя произнёс парень.

— Так вот же минералка, — потянулась к пакету у себя за спиной Александрина.

— Почему-то в последнее время вода не утоляет жажду. Только чай помогает. Давай заедем в какое-нибудь кафе рядом с заправкой.

— А может, дотерпишь до моего дома? Чай у меня отменный.

— А это удобно? — усомнился Виталий.

— Вполне, — пожала плечами Александрина. — Я тебя приглашаю.

* * *

Александрина жила в пятиэтажном панельном доме в микрорайоне, именуемом «старым». В отличие от безликих «новых»,