к вечеру мужчина становился злым и старался не показываться на люди. А утром делал стойку на голове, чтобы песок пересыпался, и настроение снова улучшалось.

— И чем же закончилось дело? — заинтересовался сказкой Пустовалов.

— Конечно же, его расколдовали. Девочка Таня, которая пообещала целый год не смотреться в зеркало. Для неё это была своего рода жертва. Она ведь носила зеркальце с собой и смотрелась в него поминутно.

— Но я не грубил доброй фее, — проникновенно улыбнулся Владимир. — И в песочные часы меня никто не превращал. Просто по утрам мне нужна, так называемая, зона комфорта, куда нет доступа ни близким людям, ни подчинённым, ни тем более посторонним. К счастью, руководство из числа учредителей тоже предпочитает выходить на контакт ближе к обеду, а лучше после него. И что это тебе вдруг взбрело в голову, — снова поморщился Пустовалов, — что совместное пробуждение это мило?

— Не знаю, — растерянно вздохнула Александрина. — Ни с того ни с сего стала в этом нуждаться. Должно быть, старею, — она нервно повела плечом, — или просто сильнее влюбляюсь в тебя.

— Всегда считал, — ровно пояснил Владимир, оставив без внимания неуклюжий намёк на комплимент, — когда сильнее влюбляешься, стараешься оберегать друг друга.

— Разве провести вместе несколько утренних минут не означает оберегать?

— Нет, не означает, — безапелляционно изрёк Пустовалов. — Удивительное дело, — задумчиво продолжил он. — Женщины, как правило, выражают намерение продлить, так называемый, конфетно-букетный период отношений. Но при этом неосознанно стремятся, чтобы он оказался короче. Не согласна? — дружелюбно уточнил Владимир. — А чем иначе считать твою жажду совместных утренних пробуждений? Сандрина, в этом, казалось бы, невинном желании таится опасность поскорее навесить на себя кучу домашних обязанностей. Ах, как приятно будет приготовить ему завтрак! Ах, мне совсем нетрудно постирать носки и рубашки вручную, даже при наличии современной стиральной машины и щадящей стирки в ней! Ах, зачем нам нужен ресторан, если я сегодня, а также завтра и послезавтра приготовила потрясающий ужин! А после этого, кто-то раньше, кто-то позже, начинает негодовать по поводу того, как заел быт. Так что, Сандра, давай оставим всё как есть. И не будем портить чудесный период отношений, который нам вполне по силам продлить. Ну пойми, — мягко обратился он, устремив на молодую женщину умоляющий синий взгляд исподлобья, от которого она всегда теряла голову и зачастую способность рационально мыслить, — не радуют меня все эти якобы приятные бытовые мелочи. Неужели ты не можешь понять? Это же первый шаг к деградации отношений, символ которой майка и тапочки.

— Скажи ещё, халат и бигуди, — фыркнула Александрина, сообразив наконец, что Владимир подтрунивает над ней, стараясь безобидно рассмешить.

— И это тоже, — живо подхватил он. — А знаешь, — резко сменил он обсуждаемую тему, — через месяц мы с тобой летим на Сицилию, — поспешил подняться из кресла Пустовалов. — Ты просто переутомилась, приблизившись к креслу Александрины, потрепал пятернёй её волосы, придавая молодой женщине задорный вид. — Время после предыдущего отпуска слишком затянулось.

— Скорее всего, — поднялась следом за ним Александрина, чтобы проводить возлюбленного. — Извини меня. Просто я очень тебя люблю.

— Я тоже очень тебя люблю, — снизошёл до прощального поцелуя у двери Пустовалов.

Оставшись одна, Александрина некоторое время размышляла, перебирая разговор с Владимиром. Обретая после расставания способность рассуждать, вскоре заключила, что в отношениях с ним ощущает себя так, словно любимый мужчина намного младше её, и она отчаянно боится его потерять. Непредсказуемый Владимир представлялся ей сгустком энергии, направление деятельности которой невозможно предугадать. Подспудно Александрина осознавала, что ей и не следует ничего предугадывать. Остаётся просто любить и принимать любовь человека, возникающего в её жизни, когда удобно ему. Стоило ли мириться с негласно установленными Владимиром правилами общения, ради нечастых встреч с ним? Для разума Александрины не возникало такого вопроса. Сердце настойчиво твердило — стоит.

Внезапно на память пришёл Виталий, рассудительный, неторопливый, немного суровый и, в её представлении, исключительно надёжный. Объятая необъяснимым куражом, Александрина решила навестить парня, чтобы хоть на короткое время почувствовать себя под его покровительством.

Глава 11

Год назад

Дорога в Сосновку приятно радовала глаз окаёмкой берёз, в нежной зелени пробивающейся листвы, с бордовым оттенком отцветающих почек. Едва заметный травяной покров ближе к деревне сменился сплошным изумрудно-зелёным ковром.

— Надо же, — восхитилась Александрина, повернувшись к попутчице, женщине лет сорока, которую подобрала на выезде из города, — какая чудесная трава. Интересно, почему здесь гораздо ярче?

— Да это не трава, — усмехнулась спутница. — Это озимые. Пшеница.

— Разве у дороги сеют пшеницу? — удивилась Александрина. — Я думала, только на полях.

— На полях само собой, — покивала женщина. — Только за них налоги большие платятся. А здесь, на обочинах, земля неучтённая. Урожай снимут — денежки в карман. Ну, ясное дело, поделится хозяин «Агрофирмы» с главой района. Просто так сеять никто бы не дал.

— Надо же, чего только ни придумают.

— Вот-вот, оттого и прибыль. Недаром хозяин себе в областном центре огромный особняк отгрохал. Да, может, и ещё где, на каких-нибудь Майямях, — горько ухмыльнулась попутчица. — Мы ж не знаем, нам не докладывают. Только, знай, работай, паши с утра до ночи. Ох, — вздохнула она следом, — хорошо ещё, хоть работа есть. У меня сестра в соседнем районе живёт. Так там вообще податься некуда. Почти все, кто работу ищет, в город мотаются за сорок километров. Нам-то в Сосновке грех обижаться. И местная «Агрофирма»; и французская, где клубнику выращивают; и гостиница с развлекательным центром; и «Заводь рыбака»; и полигон для стрельбы.

— И правда много всего, — отметила Александрина. — Достаточно близко от города, и места благодатные. Сосны и смешанный лес. Больше всего люблю сосновый воздух, — улыбнулась она. — Я же сама из таких мест. В Боровом родилась. Воздух здесь целительный, — с наслаждением опустила окно пониже Логвинова. — Для меня, если хвоей не пахнет, значит, это и не деревня.

— Поди ж ты, — покрутила головой попутчица. — А мы привыкли и не замечаем. Остановите, пожалуйста, вон там, у магазина. Спасибо, что подвезли! Сколько я вам должна?

— Ну, что вы! Мне же по пути. Приятно было вместе скоротать дорогу, — улыбнулась на прощанье Александрина.

— Спасибо! Спасибо! — ещё раз горячо поблагодарила женщина, выбираясь из машины.

Дом, где жил Виталий, находился среди прочих, возведённых в советское время. Построен из сосновых брёвен. Снаружи обложен силикатным кирпичом. Крыша единая для двух квартир, в каждой из которых: закрытая веранда, прихожая, одна большая жилая комната, две поменьше, кухня и крохотное помещение для ванной, в которой большинство жильцов, в том числе и семья Лесных, оборудовали санузел. Забор из сетки-рабицы, огораживающий небольшую территорию для