друзьями, ужины. Она планировала путешествие, но еще не определилась куда. На работе она снова стала «белокурой акулой», которую все знали, и предполагала, что начальство подумывает ее повысить.

Кроме того, она снова начала набрасываться на мужчин, которые нравились ей больше всего. Секс — идеальная пища для тщеславия. Своего рода натуральная биологическая добавка для повышения самооценки.

Одним словом, возвращение к старым привычкам пошло ей на пользу. Худшее осталось позади, а может, и вовсе не наступило. Серена не позволила боли пустить корни. Но благодарить за возрождение стоило не только ее волевой характер. По правде говоря, эту заслугу следовало частично приписать коктейлю имени Авроры.

Рецепт «Плюшевого мишки» был довольно прост. Нужно было лишь строго соблюдать пропорции. Если приноровиться, приготовление занимало меньше пяти минут.

Две части водки на семьдесят семь миллилитров воды. Идеальное сочетание — «Бельведер» и «Эвиан». К этой смеси добавлялись двенадцать капель «Ксанакса», одна измельченная таблетка «Фелопрама» и одна таблетка «Викодина» — иногда полторы, если требовалась дополнительная обезболивающая нотка[10].

Превосходное снадобье для избавления от тоски без полного помутнения рассудка. Заодно оно обеспечивало необходимый эйфорический эффект, который сгонял со всего сущего тень Аврориной смерти.

Но главное — оно затыкало проклятые колокола вионской часовой башни, которые не переставая звонили у Серены в ушах с того самого утра после пожара.

Бом… Бом… Бом…

Беспрестанные, неотвязные. Отбивающие бесконечное время. Вечность небытия, наступающего после жизни.

«Плюшевый мишка» прогонял даже слуховые галлюцинации. Но для достижения удовлетворительного результата потребовалось время. Коктейль стал результатом тщательных изысканий, а также множества неудачных экспериментов с другим крепким алкоголем и всевозможными транквилизаторами, антидепрессантами, успокоительными и обезболивающими. К тому же напиток должен был не только заглушать колокола и искусственно вызывать приподнятое настроение, но и не бросаться в глаза.

Конечный продукт представлял собой бесцветную жидкость, которую Серена переливала обратно в прозрачную бутылку из-под «Эвиана» и всегда носила с собой в офис, в спортзал, на улицу и всюду, куда бы ни шла. Многоразовую металлическую бутылку она не выбрала как раз затем, чтобы не вызывать подозрений и избежать ненужных сплетен о содержимом.

Эта емкость сразу стала ее верной спутницей. Серена могла держать ее на виду на столе или ставить рядом с собой на беговой дорожке. Размер идеально подходил даже для ее сумочек от «Шанель». Действенность лечения гарантирована, эффект постоянный. Как только он немного ослабевал и Серене казалось, что звон колоколов возвращается, она отвинчивала крышку, делала глоток, и никто ничего не замечал. Никто не знал о ее единственной слабости. Для всех она оставалась прежней Сереной с развевающимися светлыми волосами, которая одевалась в безупречные строгие костюмы и «лабутены», шествовала гордой походкой, стуча каблучками и оставляя за собой легкий чувственный шлейф «Блоссом лав» от «Амуаж». Глядя на нее, окружающие ни о чем не догадывались.

Серена держала всех на должном расстоянии. По крайней мере, так она считала. Ибо все было иначе, чем ей представлялось.

Страдания исказили ее восприятие реальности. Серена не замечала ни своего неопрятного внешнего вида, ни растрепанных волос, ни того, что несколько дней подряд носит одну и ту же одежду. Взгляд у нее то и дело стекленел, и ей требовалось некоторое время, чтобы обернуться, когда кто-то к ней обращался. Она не осознавала, что изо рта у нее пахнет алкоголем и она постоянно выглядит одурманенной.

Это не она держала всех на расстоянии. Это другие держались от нее подальше. Как будто ее горе было заразным и люди боялись подхватить от нее несчастье. Друзья больше не приглашали ее поужинать, а в тех редких случаях, когда они куда-нибудь вместе выбирались, им было за нее стыдно. Посетители спортзала заметили в ней резкую перемену. Поскольку причины были им неизвестны, над ней смеялись. Серена прибавила в весе, а от физической нагрузки быстро начинала задыхаться.

Мужчины продолжали с ней спать, но только потому, что она была легкой добычей. Секс с незнакомцами стал для нее еще одним способом забыться. Но Серена была не в состоянии оценить, насколько жалкой выглядела в чужих глазах. Получив что хотели, они бросали ее, обнаженную и помятую, на кровати в гостиничном номере и закрывали за собой дверь, даже не удостоив ее последним взглядом.

Ухудшение психофизического состояния не могло не сказаться на работе. Серена уже давно все делала невпопад, и начальство собиралось указать ей на дверь. В прошлом, благодаря потрясающему чутью на инвестиции, ей удавалось предсказывать показатели деятельности компаний и предвидеть успех акций на бирже. Но в последний раз ее шестое чувство сработало, когда она догадалась, что в пансионе ее дочь перепутали с Орели.

И прежде всего — что жертвой пожара стала Аврора. Точнее, пропавшей при пожаре.

Временами Серена еще слышала голос дочери, словно та застряла у нее в голове, как в тюрьме. В такие моменты она оборачивалась, уверенная, что сейчас увидит Аврору перед собой. Не обнаружив ничего, кроме танцующих в воздухе пылинок, она испытывала горькое разочарование. Возможно, Серене стало бы легче, если бы у девочки была могила. Тогда у дочери было бы место. Там можно было бы подумать о ней, туда можно было бы прийти ее искать. Там можно было бы ее найти.

Но пропавшие не оставляют после себя ничего, кроме пустоты.

Серена никогда не хотела иметь дочь. И когда Аврора была у нее в животе, Серена не раз желала, чтобы у нее случился выкидыш. Тем не менее она считала, что была хорошим родителем. Она не собиралась терзаться воспоминаниями о ссорах с Авророй или о моментах, когда буквально на дух ее не переносила. Она не чувствовала себя виноватой. Теперь она знала, что только матери могут считать детей одновременно обузой и благословением. Только матери могут любить и в то же время ненавидеть плод своего чрева. Только мать поймет, как возможен такой компромисс между ненавистью и любовью. И только мать, потерявшая ребенка, может уберечь свою совесть от подобного противоречия.

Именно поэтому через год после пожара Серена, несмотря ни на что, была еще жива.

До сих пор помогало то, что у нее — во многом благодаря сексу, алкоголю и психотропам — развилось своего рода привыкание к воспоминаниям. У себя в голове она выстроила альтернативную реальность, где боли не существовало. И проецировала эту фантазию на себя и все вокруг, воображая, будто другие видят то же, что и она.

В глубине души она боялась, что рано или поздно что-то случится и сломает тонкую перегородку, отделяющую ее от реального мира.