«Бельведер», «Эвиан», «Ксанакс», «Фелопрам» и «Викодин». Ее единственные друзья. Ее союзники. Они ее спасут.

Следующее сообщение Марион с нелепым приглашением она проигнорирует, а заодно заблокирует входящие звонки с номера этой суки на случай, если у той снова возникнет странное желание с ней связаться.

С трудом поднявшись с кровати, Серена увидела свое отражение в полный рост в настенном зеркале. Всклокоченные волосы. Маска из румян и туши. Платье с пайетками, задравшееся до боков и обнажившее пупок. Трусов нет. Над пахом слабо угадывалась тонкая линия, похожая на горизонтальную морщину.

Шрам от кесарева сечения.

Как правило, такие шрамы исчезают за год. По крайней мере, так уверяли врачи, которые прооперировали ее, пока она лежала в коме. Ей забыли сказать, что на одну из миллиона рожениц это правило не распространяется, — возможно, потому, что сочли исключение незначительным. Чего только она не перепробовала, чтобы избавиться от отметины. Сначала кремы, потом косметическая операция. В конце концов ей это удалось, и живот снова стал идеально гладким.

Но после смерти Авроры шрам появился снова.

Кто знает почему. Как будто даже ее тело не желало забывать, что у нее была дочь — девочка, названная в честь жидкого средства для стирки, зачатая жаркой балийской зимой, пропавшая во время ночного пожара в шале при восемнадцати градусах мороза.

Серена подумала, что по большому счету посетить поминки в «Фонде Прада» было бы неплохо. На этот раз ею двигало не предчувствие. Более того, она уже забыла о предчувствии, которое испытала перед тем, как ответить на звонок Марион. И нашла другую вескую причину.

Теперь ей захотелось туда приехать, чтобы всех удивить. Она предстанет в лучшем виде, насколько это возможно при ее нынешней физической форме, и во всем декадентском великолепии в сопровождении своих отважных рыцарей Бельведера, Эвиана, Ксанакса, Фелопрама и Викодина.

Она покажет этим наивным матерям, чем они, сами того не подозревая, рискуют каждый день, просто отпуская своих дочерей в мир.

Марион и ее подруги наверняка ее возненавидят. Но в конце концов почувствуют, как им невероятно повезло, что они не оказались на ее месте.

3

Телевизор в гостиной работал на полную громкость. Шла дневная мыльная опера.

В комнате через пару дверей Серена смотрела в потолок и думала, что это не ее спальня. И даже не ее дом.

Лежащий рядом мужчина похрапывал, повернувшись к ней спиной. Включенный телевизор его совершенно не беспокоил.

Серена взглянула на его затылок. Ей не хотелось больше видеть ни лицо, ни тем более член этого человека. На самом деле это выдуманная проблема, потому что еще недавно его член живо ее интересовал.

Они оба были голые. Но теперь ей от этого стало не по себе.

Единственное, чего она желала, — незаметно улизнуть, пока он не проснулся. Стоило ей пошевелиться, как между ног потекла тягучая инородная жидкость. Надо подтереться, салфеткой или туалетной бумагой. Но когда Серена попыталась встать, икру свело судорогой. Она стиснула зубы, чтобы не закричать. Пожалуй, придется немного подождать, прежде чем пробовать снова.

Она легла обратно.

Сразу после короткого оргазма ее партнер провалился в глубокий сон. Серена снова повернулась и посмотрела на его широкую спину. Нельзя не согласиться, он красив. Мужчина неопределенного возраста, возможно чуть младше сорока. Он поддерживал себя в форме, несомненно занимался спортом. У входа в квартиру Серена мельком заметила клюшки для гольфа и ракетку для падел-тенниса. Но тогда она была слишком занята тем, что срывала с него одежду, и на детали толком не обращала внимания.

Они начали целоваться в лифте. Как только зашли в квартиру, он толкнул ее к стене и наклонился, чтобы снять с нее трусики. А затем опустился на пол, и его голова оказалась меж ее бедер. Серена чувствовала, как его теплый язык пытается проникнуть в нее, его глубокие поцелуи.

Когда мужчины брали ее таким образом, она сразу намокала. Опасаясь, что кончит раньше времени, она остановила его. Трогая и целуя друг друга повсюду, они дотащились до спальни. От него пахло по́том, к которому примешивался запах одеколона с морской ноткой. Разгоряченная кожа. Мощные руки. Мужчина казался невероятно желанным. Но сейчас, глядя, как он беззащитно спит, точно усталый большой ребенок, она уже так не считала.

Серена вспомнила, как они оказались здесь в этот субботний день.

В десять утра того же дня она явилась в «Фонд Прада». Церемония была назначена на девять, но она рассчитала свое опоздание до минуты.

По такому случаю Серена надела черное платье из крепового шелка — разумеется, от «Прада». Глубокий V-образный вырез — в самый раз, чтобы вызывающе носить без бюстгальтера — и подол чуть выше колен. Туфли-лодочки кедрового цвета, которые визуально удлиняли ноги. Большие затемненные солнечные очки, подходящие к мрачному выражению лица. Следуя указаниям в приглашении, она поднялась на второй этаж здания, спроектированного известным голландским архитектурным бюро «ОМА». Зал — первый справа.

Как и ожидалось, все остальные уже прибыли.

Прежде чем совершить эффектный выход, Серена остановилась на пороге, оглядела многочисленную публику и прикинула, что пришло человек восемьдесят, не меньше. Предполагалось, что соберется только ближайшая родня одиннадцати выживших, но, очевидно, приглашение распространялось и на других родственников, иначе такая толпа не поддавалась объяснению.

В глубине зала установили нечто вроде кафедры с пюпитром и микрофоном. Однако сейчас на возвышении стояла девочка и играла на скрипке. Может, та самая Орели. Музыка звучала жалобно, и все завороженно слушали.

Серена дождалась финала выступления. В зале раздались сдержанные аплодисменты. Вот тогда-то она и решила выйти на сцену. Ее появление мгновенно привлекло всеобщее внимание. Головы начали поворачиваться в ее сторону, и при виде ее все перестали аплодировать. Воцарившуюся тишину нарушал лишь гулкий стук ее каблуков.

Как и утром после пожара, в натяжной конструкции рядом с вионской больницей, одно лишь ее присутствие всем заткнуло рты.

Серена шагала вперед в облаке «Баккара Руж 540», вцепившись в ремешок черной кожаной сумочки «Келли»[11]. И пошатывалась. Она намеренно перебрала с «Плюшевым мишкой». Из-за темных очков она вглядывалась в лица незнакомцев, рассматривала их изумленные гримасы. Здесь были братья и сестры выживших, а также бабушки и дедушки, тети и дяди, кузины и кузены. Ну и, разумеется, отцы.

У Авроры была только Серена.

Ей вспомнились Рождество, праздники, дни рождения, которые они с дочерью отмечали только вдвоем. Быть может, Авроре хотелось проводить их с кем-то еще. Поскольку родители Серены развелись,