По мостовой ковыляет пожилая пара. Хилый и сгорбленный муж подставил руку жене, и она держится за него – для равновесия. Впрочем, она держится за его руку не настолько крепко, чтобы это имело какой-то практический смысл, а он, конечно, не сможет ее поймать, если она упадет. Мне нравится думать, что она держится за него для того, чтобы он чувствовал, что все еще может поддержать и позаботиться о ней. Может быть, когда они были молоды, они гуляли по городу рука в руку. Заботливый муж, всегда готовый прийти жене на помощь. Но чем больше я на них смотрю, тем больше убеждаюсь, что безымянная жена никогда особо не нуждалась в том, чтобы ее спасали. Мне она представляется сильной и волевой женщиной. Может быть, она просто знала, как ему нравится чувствовать себя нужным, поэтому держалась за его руку, но все тяжести всегда тайком поднимала сама. Понятия не имею, хороша ли я в этой игре. Они вообще могут оказаться братом и сестрой, но такие фантазии отвлекают меня от унизительных событий этой недели.

В тот момент, когда пожилая пара пропадает из виду и я снова начинаю оглядывать окрестности, решая, кому из ни о чем не подозревающих прохожих придумать следующую историю, все вдруг замирают на месте. Волна смартфонов и камер поднимается к лицам, и все смотрят в одну точку. Похоже, это какая-то знаменитость; они здесь не редкость, но, как правило, не бывает никого интересного. Я тоже подаюсь вперед, чтобы понять, чего все переполошились. Ну а вдруг это Генри Кавилл наконец-то увидел мои томные комментарии и пришел, чтобы сразить меня наповал? Никогда не знаешь…

Из толпы появляется один из королевских гвардейцев. Он все еще затянут в ярко-красный мундир, и гвозди, которыми подбиты его ботинки, звякают о мостовую при каждом выверенном шаге, только вместо медвежьей шапки на нем теперь фуражка, и козырек надвинут на самые брови, скрывая лицо от любопытных зрителей. Он идет, суровый, точно робот, не отрывая глаз от дороги, лежащей перед ним. Не думаю, что видела когда-нибудь столь элегантного мужчину. Не только форма выделяет его на фоне остальных – он еще и возвышается надо всеми на голову.

Словно отрепетированным движением, плотная толпа расступается, пропуская его. Очарованная аудитория провожает его линзами камер, а он знай себе вышагивает мимо них. С виду совершенно равнодушный к количеству устремленных на него взглядов, гвардеец стал ходячей достопримечательностью.

– Видишь, я же говорил, что они настоящие! – восклицает в полном восторге ребенок с широко раскрытыми глазами, стоящий рядом с моим окошком. Мальчуган рядом с ним не замечает его сильный американский акцент и продолжает глазеть на солдата с открытым ртом, словно увидел супергероя, сошедшего со страниц комикса.

Гвардеец резко останавливается перед билетными кассами, слегка откидывается назад и обозревает вывеску. Переварив восторг по поводу того, что им удалось увидеть живого гвардейца не на посту, зеваки медленно расходятся, остаются только самые любопытные.

Он наклоняется к первому окошку, которое мне с моего места не видно. Развернувшись назад в кресле, я напрягаю слух, чтобы услышать, что ему отвечает Саманта, из офиса.

– Ты уверен, что ничего не перепутал, дружок? Ладно, хорошо, раз так. – Я слышу, как она барабанит своими акриловыми ногтями по столу. Он спрашивает про кого-то, и, кто бы это ни был, Саманта вдруг заинтересовалась.

– Так у нее, значит, неприятности? – Она не может не собирать сплетни; и эта сегодня вечером станет главной новостью в раздевалке. То, что ей беззвучно отвечает гвардеец, явно ее обижает, ногти перестают выбивать дробь. – Господи боже мой, я же просто спросила. Вон там, с другой стороны.

Только когда гвардеец начинает шагать вдоль ряда окошек по направлению к моему, я наконец узнаю его. И начинаю паниковать, поскольку то самое немигающее и неподвижное лицо, которое я донимала только сегодня утром, подходит ко мне все ближе и ближе, и оно все такое же устрашающее. Он пришел прочитать мне отповедь? Отплатить мне той же монетой? Господи, что же мне делать? Я вскакиваю с места, готовая сбежать в заднюю комнату, и тут раздается стук в окно, заставляющий меня подпрыгнуть.

– Марго! – зовет знакомый приглушенный голос из-за стекла. Теперь я думаю, что лучше бы рискнула и выслушала отповедь гвардейца, поскольку эта встреча – самое худшее из всего, что я могу придумать.

Брэн прижимает ладони к стеклу. Металлические запонки на его свежевыглаженной рубашке неритмично звякают при каждом движении, и, хотя я стараюсь не смотреть на него, он заполняет собой все видимое пространство.

– Мы можем поговорить?

Я качаю головой.

– Ну перестань, детка, – канючит он.

– Я работаю, Брэн.

Он оглядывается на очередь, которая уже выстроилась за ним.

– Ну, тебе не удастся никого обслужить, пока ты не поговоришь со мной, поэтому давай не будем тянуть, ладно?

У меня сосет под ложечкой, и я понимаю, что если я не хочу устраивать сцену, то мне придется подчиниться. Опустив жалюзи в кабинке, я выскальзываю наружу к моему экс-бойфренду.

– Что тебе нужно, Брэн? – Голос мой звучит бесцветно и неласково.

– Я хотел тебя увидеть. О господи, Марго, я так по тебе скучаю. – Он подается вперед с явным намерением взять меня за руку, но я уворачиваюсь.

– Ты тратишь мое время, мне надо вернуться к работе. Мой перерыв закончился двадцать минут назад, – вру я и направляюсь обратно в офис, но он ловит меня за руку и не дает сделать следующий шаг.

– Марго…

– Пожалуйста, отпусти меня. Я не могу здесь выяснять отношения.

– Что случилось с твоим лицом? – спрашивает он, рассматривая мой синяк. Я инстинктивно поднимаю руку, чтобы его прикрыть. – Тебя кто-то ударил?

– Да нет же. Я упала на этот дурацкий сейф. Отпусти меня уже, а?

– Ладно тебе, Марго. Я пришел, чтобы тебя увидеть. Я же обещал тебе, что приду. – Я пытаюсь вырваться, но он только сильнее притягивает меня к себе, из-за чего я спотыкаюсь, и мне приходится схватиться за него, чтобы не упасть.

Брэн принимает это за приглашение к поцелую, но, когда он наклоняется ко мне, я отворачиваюсь; он промахивается и в результате попадает губами мне в щеку.

С широко открытыми глазами, в той же позе, я встречаюсь взглядом с гвардейцем, который был здесь несколько минут назад. Его явно остановили, когда он шел обратно внутрь, потому что теперь он стоит у главных ворот, игнорируя туристов, которые окружили его, пытаясь сделать с ним селфи. Гвардеец не отводит взгляда, мы так и смотрим друг на друга, и в