друг на протяжении многих лет пошел своим путем, руководствуясь собственными амбициями. Ни разу за всю весну Рисер-Ларсен не навестил Амундсена в Свартскуге. Но разве Амундсен забыл, что, стоя на льду рядом с разбитой в результате жесткой посадки «Норвегией», он сам заявил, что это его последняя полярная экспедиция? Теперь его дело пусть продолжают молодые. Он ушел на пенсию. Но, естественно… если он понадобится, он готов. Король полярных широт не мог так просто отречься от престола.

Вероятно, своего рода утешением могло послужить заявление датского полярного исследователя Петера Фрёйхена, что у него нет никакой веры в квалификацию итальянца как ученого, сделанное по случаю визита Нобиле в Копенгаген, куда тот приехал за советом к Кнуду Расмуссену. Фрёйхен прямо заявил, что считает Нобиле паяцем {12}. Амундсен, возможно, воспринял это как поощрение и сказал то, что он на самом деле думает, в интервью газете «Стокгольме Дагблад». Шведские газеты заинтересовались экспедицией Нобиле, когда стало известно, что доцент Уппсальского университета Финн Мальмгрен наконец согласился принять участие в экспедиции на «Италии». Амундсена спросили, годится ли Нобиле, чтобы возглавить новую экспедицию на Северный полюс? Полагает ли Амундсен, что в экспедиции будут и норвежские участники? Амундсен был краток: высказывания Нобиле о бывших соратниках по экспедиции на «Норвегии» должны отпугнуть любого норвежца от принятия такого предложения {13}.

Жестокие, непримиримые слова. Их передали в утреннем номере «Афтенпостен» от 15 февраля. За два года, минувшие после путешествия на «Норвегии», гнев Амундсена не утих. Среди качеств, которые он так никогда и не сумел выработать в себе, была способность прощать. Он явно не понимал, что предстает не героем, а мстительным соперником.

Однако некоторым влиянием он, видимо, еще пользовался. В экспедиции генерала Нобиле к Северному полюсу не было ни одного норвежца.

Теперь Амундсен в основном целыми днями сидел, уставившись в окно. Внизу на причале ветшала купальня. Нанять плотника для ремонта денег у него не было. Но сад был пышным, яблони в цвету. Бетти Андерсон, которая преданно служила ему сначала няней, а потом экономкой, умерла больше двух лет назад. Опора всей его жизни исчезла. Идиллический маленький домик, который он построил ей в саду, стоял пустым, с темными окнами. Теперь он был сам себе господин. Сам готовил еду, сам убирал. Следовал привычкам, выработанным за все годы на борту «Иоа», «Фрама» и «Мод». Все должно быть в образцовом порядке, чтобы было видно, что тут живет человек аккуратный.

В доме воцарились тишина и покой. Амундсен наконец остался один, только с самыми близкими и дорогими друзьями — Вистингом, Цапффе и его супругой, племянником Густавом. Амундсен отказался от приглашения на банкет, который тем же вечером устраивали в честь английских пилотов в «Гранд-отеле». Он предпочел более скромный ужин дома с друзьями. Хозяйки у него нет, но Вистинг наверняка поможет накрыть на стол.

В отношениях с женщинами Амундсен был сдержан, но не целомудрен. Личная жизнь всегда оставалась в тени великих экспедиций, владевших практически всем его вниманием. Теперь он много думал о женщине, которую встретил в Номе во время экспедиции на «Мод». Бесс Магидс. Они познакомились в субботу, 22 июня 1922 года на борту пассажирского судна «Виктория» на пути из Сиэтла в Ном на Аляске. Ей было всего двадцать четыре, но она уже восемь лет состояла в браке с торговцем Сэмом Магидсом, значительно ее старше. Прирожденная искательница приключений, полная энергии мастерица принимать быстрые решения. Маленькое существо с короткими черными волосами и шоколадно-карими глазами. Встреча поначалу произвела большее впечатление на нее, чем на него. В это время он все еще был безнадежно влюблен в другую замужнюю женщину, Элизабет (Кисс) Беннетт, в честь которой даже назвал самолеты в экспедиции на «Мод».

Четыре года спустя Бесс Магидс была готова вступить в довольно неопределенные отношения, оставить мужа и приехать в Норвегию с одной лишь надеждой в багаже {14}. Два года назад она приезжала в Свартскуг на Рождество, а всего через три недели ожидалось ее прибытие в Норвегию на лайнере «Ставангер-фьорд» {15}. Но кто ее будет встречать? Пенсионер?

Изматывающая выплата бесконечных долгов преждевременно состарила Руала Амундсена. И что еще хуже: его одолевали мучительные, хронические боли, причинами которых были отравление угарным газом на мысе Барроу и ободранная белым медведем спина, когда он полярной ночью, не осмотревшись как следует, спускался по трапу с палубы на лед во время экспедиции на «Мод». Об этом он особо не распространялся. Герою-полярнику не пристало демонстрировать болезни или слабости.

К тому же — разве не все трофеи уже завоеваны? Северо-Западный проход, Южный полюс, Северо-Восточный проход, и наконец — Северный полюс. Новые времена с героями нового типа вытеснили старые методы полярных открытий, сделали их устаревшими. Мужество и выносливость уже не имели такого значения, когда весь Северный Ледовитый океан можно было пересечь за пару дней, что он сам же и доказал. Старые фотопортреты в паркой одежде из шкур, в капюшоне выглядели теперь манерными музейными экспонатами. Да и, если уж говорить по правде, большинство их делалось в фотоателье.

С ролью отставного героя смириться было трудно. Неужели ему, человеку, который может еще многое сделать, теперь только и остается, что позировать для собственной статуи? Неужели ему придется покорно признать, что он больше никому не нужен? Руал Амундсен чувствовал, что все официальные мероприятия его выматывают. Близкие друзья и родственники замечали, что в последний год великий полярник часто бывал подавлен, несдержан и, казалось, с подозрением относился даже к старым верным друзьям.

Ранним утром 25 мая Амундсен вновь выполнял долг великого полярника. В сопровождении лейтенанта Эйельсона он осматривал свое снаряжение из экспедиции на Южный полюс в Лыжном музее. Палатки, лыжи, спальные мешки, одежда, чучело собаки. Все старое и пыльное. Лейтенант Эйельсон преподнес в дар музею небольшой мешок личного снаряжения из полета вдоль побережья Канады. В шкафах поместья «Ураниенборг» у Амундсена хранилось множество подобных вещей, которые он собирался выбросить. Пришлось с почтительной миной аплодировать. А что еще ему оставалось делать? Вечером он выступил с запланированной речью и показом слайдов в большой зале «Колизея». Организатором мероприятия было Географическое общество. Естественно, он хвалил пилотов, и речь встретили бурными аплодисментами.

На следующий день, в субботу, 26 мая, Руал Амундсен снова был на посту — на великолепном обеде в ресторане «Королева». Как и Отто Свердруп. Уилкинсу и Эйельсону, вероятно, сильно измотанным после стольких дней празднований, в компанию годились только величайшие первооткрыватели. Вообще, на этом приеме недостатка в почетных гостях