— Есть тут выжившие из Секты «Девятого Бессмертного»? — громко спросил мужчина.

— Нет!

— А вообще выжившие были?

— Были, — вдруг выступил вперед пожилой крестьянин, — Когда начался пожар, один из них сбежал.

— Что у него было с собой, какие вещи? — вышла вперед миниатюрная девушка.

— Да никаких…— почесал голову старый крестьянин. — Кроме убогого кувшина, почитай, ничего и не было.

Мужчина и женщина переглянулись.

— Кувшин, говоришь?

— Агась, маленький, уродливый. Я еще подумал: «Ты что, парень, не мог чего поценнее из секты взять? С такого только кур кормить, или по нужде справляться».

— Как выглядел сбежавший?

— Так это ж послушник Ван. Красивый, как баба, тьфу. По нему все наши дурочки сохнут.

— Значит, красивый послушник по имени Ван с кувшином? Верно? — переспросил мужчина.

— Агась.

Оба культиватора отошли в сторонку, чтобы их никто не слышал. Вот только слух у Сяочжу был намного острее, чем у обычного человека и тому были причины.

— Послушник сбежал и забрал кувшин, надо его найти.

— Во-первых, мы дождемся Чжена — он может выследить кувшин по метке. Если мы не достанем этот гребаный кувшин твой дед с нас три шкуры сдерет.

— С тебя, меня он не тронет, — хмыкнула девушка. — И вообще, что если этот крестьянин врет и они сами утащили кувшин?

Мужчина задумался,

— Тогда сделаем вот что.

Практик резко взмыл в воздух метров на десять, так, чтобы его видели все крестьяне:

— Живо тащите все кувшины, что у вас есть! — рявкнул он, — Да поживее! Если среди вашего хлама окажется нужный кувшин, то вознаграждение вас ждет достойное. — В пальцах культиватора сверкнула золотая монета, — А если вы скроете хоть один кувшин, я сам тут все разнесу к демонам! Ни одного дома целого не останется! Понятно⁈

В тот же миг деревня загудела, как разворошенный улей, и все побежали за кувшинами. Вообще всеми, что у них были; старыми, новыми, неиспользуемыми, разбитыми, целыми — всеми. Угрозы тут все воспринимали серьезно.

— Кто из вас последний разговаривал с послушником? — спросила девушка-культиватор у группки женщин на площади.

Пальцы всех женщин дружно указали на Сяочжу, которая аж заерзала от такого пристального внимания. Из-за ее красоты, ее тихо ненавидели все женщины в деревне.

Культиваторша в халате направилась к Сяочжу.

— Ты его видела?

Маленькая Жемчужинка кивнула и рассматривала внешность незнакомки: тонкая, как тростинка, личико белое, уточненное, волосы фиолетовые. А вот на руках Сяочжу заметила странные железные перчатки с узорами огня, словно вторая кожа, оплетающая руки.

Вот на такую бы Ван посмотрел. Не то, что я… Жируха с огромной задницей… Вот она бы ему точно понравилась… Такая красивая…

От этой мысли ей вновь захотелось плакать, но тычок от старухи Мень заставил ее собраться.

— Да, видела, — ответила Сяочжу.

— И куда он пошел? Может, сказал?

— Говорил. Вон по той дороге двинулся. Старой. Заброшенной. — Рука ее указала влево.

Она соврала. Ван ушел совсем в другую сторону.

— Он туда пошел? — спросила девушка у остальных женщин.

— Да, вроде да.

— Как будто бы…

— Не помню…

— Ну, если Сяочжу говорит…так оно и есть…

Уточнив, куда ведет дорога, по которой ушел Ван, от Сяочжу отстали.

Ну а через десять-пятнадцать минут на центральной площади деревни выросла, словно гора черепов, огромная куча кувшинов.

— Отойдите, — громко приказал практик-мужчина.

А в следующее мгновение хрупкая девушка в черном халате громко хлопнула в ладоши — так, что у всех позакладывало уши, и…кувшины один за другим начали взрываться и рассыпаться на кусочки.

— Кто найдет уцелевший кувшин, тому золотой! — крикнул мужчина, и тут же к куче разбитых кувшинов устремились все мужчины, женщины и даже дети.

Они копошились в куче побитой глины…но…найти хоть один уцелевший кувшин так и не смогли.

— Нет кувшина — нет золотого, — со смешком сказал практик и взмыл вверх, а за ним и девушка.

Ну а крестьяне стояли, смотрели на разбитые кувшины и чуть ли не рвали на себе волосы, — они остались и без кувшина и без награды.

Зачем им этот кувшин? — недоуменно подумала Сяочжу.

Она тоже помнила, что Ван ушел с кувшином, но не придала этому какого-либо значения. Но сейчас ее и эти поиски кувшина, и судьба Вана не на шутку взволновали. Эти люди могут причинить ему вред! Они точно это сделают!

Крестьяне тем временем ругаясь на себя, на культиваторов, и вообще на весь свет разошлись.

— Ты соврала, Ван пошел совсем не туда, он пошел в другую сторону. — тихо заметила старуха Мень когда все разошлись.

— А ты б не соврала ради любимого? — укоризненно заметила Сяочжу.

— Я и не такое делала ради любимого.

— Всё, бабушка Мень. — резко встала девушка.

— Что «всё»? — спросила старуха.

— Я ухожу. Покидаю тебя, эту деревню. Всё это. — Она обвела рукой поля и холмы вокруг. — Без него мне тут делать нечего.

— Глупости!

— Нет, не глупости! — твердо ответила Сяочжу.

— А проклятье?

— Проклятье? Именно поэтому я и должна отправиться подальше отсюда. Должна найти способ его снять. Способ стать нормальной. Я знаю, ты хотела бы, чтобы я тут осталась, и я тебя очень люблю, — Сяочжу обняла старуху, которая отвернула лицо в сторону. — Но так надо. Если я хочу быть с ним, я должна снять с себя это проклятье.

Маленькая Жемчужинка взяла руки старухи в свои и крепко их сжала.

— Не волнуйся за меня — я сильная, я никого не боюсь.

— Я знаю…

Через полчаса Сяочжу с небольшой котомкой за плечами брела по заброшенным дальним полям. Взойдя на невысокий холм, она взглянула назад, на родную деревню, и…без сожалений шагнула дальше, прямо к груде лежавших на земле булыжников.

Подойдя к одному из них, она на мгновение застыла, а потом ухватилась обеими руками. Всё её тело напряглось, и через секунду тяжеленный камень, который не смогли бы сдвинуть и пятеро мужиков, подался в сторону, открывая под собой схрон. Тело девушки таило в себе невероятную силу.

— Фуф, — выдохнула она, и взглянула на то, что лежало под камнем. А лежала там большая тигровая шкура и когти…

Еще раз обернувшись