class="p1">— Вместе с этими уже двадцать семь, господин Райх, — едва слышно произнёс райдер и досадливо сплюнул на землю. — Их число с каждым днём только растёт. Как будто убийц становится больше…

— А говоришь, началось всё пару недель назад? — спросил второй мужчина, тоже эмерин. Он выглядел столь же неприметно, разве что был выше ростом и совершенно лысым.

— Уже три недели, господин Дивон, — поправил его райдер. — Ума не приложу, кто за этим стоит. Между первыми убийствами хоть какая-то призрачная связь была — жертвы были отбросами, но за последнюю неделю убили семью…

— Тише! — рявкнул лысый, резко оглянувшись. Затем, склонившись ближе, зашипел, — Про них знают единицы.

И Хейлу стало невыносимо интересно, что ещё скрывают лысый господин Дивон и райдер.

Магия всё это время плескалась в его сознании, готовая к действию, и протянуть нити к их разумам не составило труда. Решив начать с Дивона, Хейл осторожно коснулся его разума, вплетая тонкие магические нити. В тот же миг он почувствовал неожиданное сопротивление, что его несказанно удивило. Среди эмеринов почти не встречались те, кто уделял внимание тренировке сознания или хотя бы медитациям. Однако разум лысого оказался поразительно упорядоченным — без хаотичных мыслей, подчинённый чёткой внутренней системе, словно тщательно выстроенная крепость.

«Что ж, — хмыкнул Хейл, — Так будет даже легче найти нужное».

Просматривая воспоминания Дивона, он старался дышать медленно и размеренно, удерживая сознание в равновесии. Вспышки чужих переживаний вспарывали разум, обрушиваясь потоком образов и ощущений, но терять контроль было нельзя. Сейчас главное — выхватить всю информацию за последние три недели, собрать мысли, события, эмоции, а разбираться с деталями он сможет позже, когда появится время.

Процесс впитывания чужих воспоминаний всегда был неприятным, но бесценным навыком. Мысли, чувства и даже само прошлое другого человека становились для Хейла будто «родным» — он мог возвращаться к ним в любое удобное время, извлекая нужные детали.

«Но и сил это отнимает куда больше, чем обычное прочтение», — пронеслось у него в голове, однако он тут же отбросил лишние мысли, стараясь не отвлекаться.

Считав всё из памяти Дивона, Хейл ощутил, как в висках нарастает тупая боль — разум протестовал против наплыва чужих мыслей и чувств. Быстро возведя барьер между ними и своими истинными воспоминаниями, он вздохнул с облегчением. Мигрень отступила, не успев полностью захлестнуть его сознание. Переключившись на двух остальных, он повторил те же действия. Однако, закончив, почувствовал, как мир вокруг пошатнулся. В глазах замелькали искры, и из глубины тела поднялась тошнота. Чужие жизни, пропущенные через себя, оставили гулкую пустоту, замешанную на усталости.

«Слишком резко, слишком быстро, — недовольно проворчал он про себя. — Не стоило так спешить». В этот момент чья-то рука крепко подхватила его за плечо, не давая потерять равновесие. Хейл понял, что это был Крест, благодарно ему кивнув, он закрыл глаза и глубоко вдыхал затхлый городской воздух, в котором чувствовалась горечь и копоть.

— Я прослежу за ними, — прошелестел Тур.

Хейл не ответил, всё ещё борясь с последствиями магического перенапряжения.

— Я останусь с Хейлом. Встретимся в таверне, — коротко бросил Крест, и затем внимательно посмотрел на Хейла, — Ты как, братишка?

В его голосе прозвучала явная тревога. Хейл невольно ухмыльнулся. Раз уж даже невозмутимый Крест начал волноваться, значит, он действительно выглядит чертовски паршиво.

— Жить буду.

— Пойдём. Удалось что-то узнать? — спросил Крест, поддерживая его, пока они пересекали улицу, направляясь в небольшой закуток.

Здесь, среди разбросанных ящиков и гниющего мусора, Хейлу стало ещё хуже. Резкий запах ударил в нос, и его желудок тут же восстал против него. Не сдержавшись, он согнулся пополам, и весь завтрак покинул его прежде, чем успел перевариться.

— Ну даёшь, брат, — протянул Крест с насмешливым сочувствием. — Ты даже после попоек не блевал. Неужели настолько хреново?

— Слишком быстро погрузился в их воспоминания, — пробормотал Хейл, утирая рот тыльной стороной ладони.

Достав флягу, он тщательно прополоскал рот, затем сделал несколько больших глотков. Холодная вода смыла неприятный привкус, и головокружение вместе с тошнотой начали отступать.

— Представь, что тебя подвесили на верёвке, резко раскрутили, а потом отпустили. Вот примерно так ощущается поглощение чужих воспоминаний.

— М-да уж. Ну вас, с этой магией, — проворчал Крест.

Хейл хмыкнул. Брат всегда сторонился любых её проявлений, даже отказался учить простейшие азы, которые знали все бергмары.

— Зато у нас теперь есть подробности обо всех погибших, — сказал он с вымученной улыбкой.

— Ну, не томи уже, — Крест закатил глаза.

— Мне нужно тихое место, чтобы разложить всё, — Хейл устало потёр висок, где ещё пульсировала отголосками боль. — Сейчас это словно каша, в которую свалено всё, до чего дотянулись руки. Надо всё разобрать.

Когда они добрались до ближайшей таверны, Хейл уже почти пришёл в себя. Тяжесть в голове ослабла, а заказанные Крестом напитки помогли быстрее восстановиться и углубиться в поток чужих воспоминаний. Спустя полчаса Хейл начал пересказывать Кресту всё, что удалось выудить из памяти трёх эмеринов.

Райдера на расследование назначил сам лорд Тэмина, хотя тот изначально отказывался. У него были старые счёты с несколькими жертвами, и он боялся, что об этом узнают. Глубоко в мыслях он даже испытывал удовлетворение от их смерти — некоторым из убитых он задолжал огромную сумму. Но способ, которым их всех убили, поверг его в шок. Хейл видел их трупы глазами самого райдера. Первыми жертвами стали местные бандиты — не члены какого-то братства, а скорее одиночки, не связанные друг с другом. Райдер не нашёл между ними ни единой нити, способной привести к какому-то логичному объяснению. Тела первых двоих обнаружили в подворотне, недалеко от борделя на западной стороне Тэмина.

«О, я знаю этот бордель. Там даже пить страшно», — прокомментировал Крест, скривившись.

Тела были изуродованы ещё при жизни — об этом говорило обилие крови, вытекшей из всё ещё дышавших мужчин. Первый лежал, раскинув окровавленные руки в беспомощном жесте, словно до последнего пытался удержать своё разорванное тело. Живот вспорот так, будто кто-то начертил на нём крест, внутренности валялись рядом, испачкав камни багровыми потёками. В горле зияла огромная дыра, явно оставленная мечом — райдеру даже показалось, что оружие провернули внутри, расширяя рану. Второй мужчина был поставлен на колени, и спиной прислонён к стене. Его убили, вогнав меч через рот, прямо в глотку. Лицо и шея были изуродованы — судя по всему, убийца, после того как загнал клинок, наклонил его в сторону, разрывая плоть до самых позвонков, практически разделив на части тело мужчины.

Хейл порадовался, что ему уже нечем было тошнить. Даже повидав немало жестокости, он вынужден