луна, и на этом все. Вот и хорошо. Немного спокойствия — именно то, что нам сейчас нужно.

Вика вернулась из магазина с большим пакетом, в котором даже нашлась бутылка белого вина. Все, как в лучшие годы, подумал я. После ужина я, окончательно придя в хорошее настроение, произнес:

— А теперь массаж. Как и обещалось!

Вика с некоторой грустью посмотрела на меня.

— Хорошо. Только в душ схожу, ладно? Потерпишь пять минут?

…Она вернулась, обернувшись полотенцем, и легла на кровать.

— В пакете лежит массажный крем, — сказала Вика. — Купила на всякий случай. Мне давно никто не делал массаж. Надо вспомнить, что это такое.

Я хотел в очередной раз пошутить, но заставил себя прикусить язык. Паша, заткнись и действуй. Победа как никогда близка. Клиент почти смирился с неизбежным, теперь главное — не спугнуть!

Осторожно стащив полотенце с Викиной спины и оставив его лишь на попе, я принялся нежно гладить худенькое, но спортивное тело девушки. Вика лежала молча, закрыв глаза. Было видно, что ей, несмотря на недавнее сопротивление, процедура доставляет удовольствие.

Эх, как банально набиваться в массажисты! — вспомнил я юмористическое одностишие. Согласен, банально. Но — эффективно! Если метод работает, его надо использовать.

Помассировав стопы и голени, я, как бы промежду прочим, взялся за полотенце, чтобы окончательно стащить его с девушки. Не, ну а как иначе? Массаж через тряпки — это не массаж. А я серьезно подхожу к делу. Не люблю халтуры.

Скажет ли она что-нибудь или промолчит?

Сказала.

— Ты хотя бы свет выключи, — вздохнула Вика, не открывая глаз.

— Да, конечно, — ответил я, встал и направился к выключателю. Полной темноты не люблю, но здесь достаточно светло. Окна не зашторены, а на улице горят фонари. Надо и мне немного раздеться, а то мы не в равном положении. Сейчас, значит, несколько минут массажа обнаженного дела, затем переход к поцелуям в спинку (я очень люблю это делать), а потом…

Вике можно даже не переворачиваться. Пусть лежит девушка, как лежала, и отдыхает… разве что положение ног немного поправить, чтоб было удобнее. Но я все сделаю сам, от нее требуется только не сопротивляться. В принципе, это тоже можно считать массажем. Глубоким.

Свет романтически погас. Сняв джинсы, я направился к кровати, и вдруг увидел за окном какое-то движение. Что промелькнуло — не понял, поэтому шагнул к окну и нахмурился, пытаясь разглядеть что-нибудь среди ночных теней.

Стоял я недолго. Одна из теней у деревьев поодаль ожила, взмахнула руками, и в наше окно полетела огненная птица.

Не знаю, как я успел отпрыгнуть, схватить кровать, на которой лежала Вика, за край, и перевернуть. Не успев ничего понять, девушка оказалась на полу под огромной двуспальной кроватью. За оставшуюся долю секунды я успел юркнуть к Вике, накрыв ее своим телом, и тут огненная тварь ударила в стекло.

Нас оглушило взрывом. По комнате шрапнелью ударили осколки стекла, от которых меня и Вику спас толстенный матрас. Понимая, что огненное заклинание может быть не последним, я схватил Вику в охапку, прыгнул к двери, чудом не порезав ноги, и выскочил в коридор.

Едва мы оказались там, раздался второй взрыв, сильнее первого, потому что птица не разбилась о стекло, а залетела вглубь комнаты. Пламя вырвалось из полуоткрытой двери в коридор.

У чьих-то дверей стояли тапки. Не дожидаясь разрешения хозяина, я сунул в них ноги и кинулся в комнату.

Она горела, но наши вещи, лежащие в шкафу, уцелели. Однако меня сейчас интересовала только одна из них — мой «пятисотый». Найдя его за смятой взрывом дверью, я прыгнул к окну, ожидая, что сейчас прилетит еще одно заклинание.

Но его не было. Тот, кто их делал, решил, что двух будет достаточно, и ретировался. Среди деревьев я никого не разглядел ни обычным взглядом, ни магическим. На улицу выбегать бесполезно.

Я собрал все вещи и вышел в коридор. Вика стояла, снова обернувшись полотенцем. В коридоре было еще пара человек, выскочивших из своих номеров от грохота, и рыжая администраторша. Глаза у нее от страха и испуга были размером с блюдце.

Как хорошо, что я снял с себя только джинсы. Когда раздевался, была мысль сразу остаться в том виде, что и Вика, чтобы через несколько минут не отвлекаться на последнюю деталь, но сейчас было бы весьма неудобно.

— Дайте ключи от другого номера, — сказал я, — нам нужно одеться. И вызовите полицию с пожарными.

— Конечно, — закивала женщина.

Пошарив в кармане, она достала ключ с наклеенным номером.

— Вон та дверь…

— Спасибо.

Мы зашли и начали одеваться. Порезов и травм, к счастью, не оказалось ни на ком. Отделались, можно сказать легким испугом.

— Низов? — спросила Вика.

— Кто же еще. Больше некому.

— Я тоже так думаю. Теперь ждем полицию.

— Нет, ну какая же он сволочь, — вздохнул я. — Испортил весь массаж.

Вика улыбнулась.

Полиция приехала через пару минут. Пожарные — одновременно с ней.

По обалдевшему взгляду молоденького следователя я понял, что с таким он еще не сталкивался.

— Эта… наверное, надо осмотр делать, да? — произнес он, заглянув во все еще горящую комнату.

— Именно так. Только попроси господ пожарников не слишком заливать все пеной.

К счастью, на помощь молодому следователю приехал его опытный коллега — полноватый и донельзя самоуверенный мужчина лет сорока. На плечах его кителя красовались майорские погоны.

— Ты пиши осмотр, а я опрошу потерпевших, — распорядился он.

Мы честно рассказали как все было. Не упомянули разве что о своей поездке в университет магии.

— Кого вы подозреваете в покушении на вас? — спросил следователь меня, потому что я давал показания первым.

— Низова Алексея Олеговича, — ответил я. — Он специалист в области огненной магии.

Потом рассказал, кто он, и где сейчас живет — на заброшенном хуторе.

— Помимо этого, именно он виновен в поджоге на заводе.

Следователь кивал и неспешно записывал.

Еще через полчаса примчался начальник заводской безопасности Иван Николаевич вместе с начальником отдела полиции. Явился гражданин полковник лично посмотреть, что тут творится. Не каждый день в их городке гостиницы взрывают.

— Как вы успели спастись? — спросил Иван Николаевич.

— Чудом, — ответил я. — Чудом и никак иначе.

Рассказывать о том, при каких обстоятельствах я оказался у окна, не стал.

—