Белдер поглядел на часы.

— Нам надо связаться с моей женой, — сказал он.

— Вы не можете сделать все это без нее?

— Конечно, нет.

— Возможно, будет сложно просить ее заняться этим послеписьма, — заметила Берта.

Белдер в ответ только засмеялся:

— Это не касается моих с ней деловых отношений. Она будетпридираться ко мне несколько недель подряд по поводу моих вымышленныхпохождений с горничной, но подпишет чек в течение пяти минут после того, как яскажу ей об этом. В конце концов, миссис Кул, это мои деньги.

— Были вашими, — сухо отозвалась Берта. Белдер улыбнулсяшироко и снисходительно:

— Даже если бы она была больна, как старый дядюшка-подагрик,она все равно избавилась бы от этой тяжбы по поводу двадцати тысяч долларов,заплатив всего две с половиной тысячи.

— Вы на удивление прекрасно понимаете ситуацию, — похвалилаего Берта.

— Я это знаю, — ответил он, хмуро глядя на часы. — Онавот-вот должна вернуться домой, даже если и встречается с автором этого письма.Хотя в этом могут быть и минусы. Они говорили, а потом могли отправитьсяпообедать… Господи, миссис Кул, если бы вы только не потеряли ее из виду!

— А вы не можете пойти к своему банкиру, — начала Берта, —объяснить ему обстоятельства, сказать, что вы были обвиняемой стороной, и чтобыизбавиться от этого…

— Абсолютно никаких шансов, — прервал ее Белдер. — Чтобыпокончить с этой тяжбой, я должен был перевести все на имя моей жены. Я не могувзять ни цента до тех пор, пока она сама мне не даст. У меня даже нетдостаточных доходов, чтобы оплачивать содержание офиса. Я составил завещание, иэто было хорошим делом, а потом, когда пришли тяжелые времена, я заполз в норуи замуровал за собой отверстие. Это идеальное положение для того, чтобыпокончить с тяжбой, но оно ужасно, если ты хочешь оттуда выбраться, а сам не всилах взять денег… Нет, мне нужна Мейбл. Если ее нет дома, то она может пойтиобедать в одно из четырех или пяти мест. Полагаю, единственное, что я могусделать — это все их проверить.

— Хотите, чтобы я пошла с вами?

— Да. Когда мы получим чек, это сэкономит время… Нет,подождите минутку, нельзя же сбрасывать со счетов это проклятое письмо. Если янайду жену, а вы будете со мной… О, проклятье! Почему им понадобилось выбратьименно этот момент, чтобы написать грязное письмо?

Берта Кул встала.

— Я буду ждать в своем офисе. Вы можете позвонить мне, кактолько все будет улажено.

Лицо Белдера снова озарилось.

— Черт возьми, миссис Кул, это просто великолепно. Я пришелк вам по счастливому наитию. — Он пересек кабинет и открыл дверь в приемную. —Чувствую, что никогда не смогу расплатиться с вами…

Дверь, ведущая в коридор, отворилась. В офис свеличественным видом ворвались две женщины.

Радушный крик Белдера таил в себе позорную неискреннююнотку.

— Тереза! — воскликнул он. — И Карлотта! Я рад вам везде,куда бы вы ни заглянули. Я не мог прервать совещание, чтобы поговорить с вамипо телефону… Прошу простить меня, — мимоходом сказал он Берте Кул.

— Конечно, — с убийственной формальностью парировала Берта.

Миссис Голдринг оглядела Берту с ног до головы. Ее глаза намгновение задержались на ее талии.

— Тереза, вы выглядите просто изумительно, — сказал Белдер.— Вы смотритесь как сестра Карлотты. — И прибавил с поспешностью человека,пытающегося исправить допущенную ошибку: — И сама Карлотта выглядит потрясающе.Лучше, чем мне когда-либо приходилось ее видеть. Я говорю это целую неделю, неправда ли, Карлотта?

У Карлотты было скучающее выражение лица. Миссис Голдринг,хотя и была крайне раздражена, все же одарила Белдера притворной улыбкой:

— Вы так думаете, Эверетт, или так говорите?

— Нет, Тереза, я действительно имел это в виду. Прохожий,встретив вас на улице, мог бы, конечно, принять вас за… У него никогда дажемысли не возникнет, что вы и Карлотта — мать и дочь.

— Вы же знаете, что мы не мать и дочь, — ядовитым тономвставила Карлотта.

— Вы знаете, что я хотел сказать, — произнес Белдер. — Ну,проходите в мой кабинет. Я уже заканчиваю.

— Я надеюсь, что наш визит не выглядит как вторжение, —сказала миссис Голдринг.

— Нет-нет. Ну, проходите же в мой кабинет и устраивайтеськак дома.

Миссис Голдринг не двинулась с места.

— Эверетт, — сказала она, — где Мейбл?

— Не знаю. Вы уверены в том, что ее нет дома?

— Конечно, уверена. Мы только что оттуда.

— Проходите в мой кабинет, садитесь. Я присоединюсь к вамчерез несколько секунд.

— У вас есть какие-нибудь соображения насчет того, куда онамогла уйти? — спросила миссис Голдринг.

— У нее должна быть встреча. Я проверил машину и оставил ей.Я… Но входите же, прошу вас.

— Эверетт, я должна найти Мейбл. Я приехала сюда изСан-Франциско специально для того, чтобы с ней повидаться. Она получила от менясообщение. Она сказала Карлотте, что я приезжаю.

— Ваше сообщение? — механически повторил Белдер только длятого, чтобы выиграть время.

— Я послала ей телеграмму после того, как… Разве она несказала вам, что я приезжаю?

— Не знаю, нет. Тогда она, наверное, отправилась на вокзал,чтобы вас встретить.

— Поезд опоздал на несколько часов. Карлотта поехала раньше.Мейбл сказала, что встретится с ней на вокзале. Когда вы видели Мейбл?

— Не могу сейчас точно припомнить. У меня голова забитаслужебными делами. Может быть, вы войдете и присядете?

Миссис Голдринг снова обернулась, чтобы оглядеть Берту.

— Ах да, — сказала она, — я помню. Вы подписывали контракт скаким-го ответственным лицом, не правда ли, Эверетт? Мне очень жаль, но янадеюсь, что мы вас не побеспокоили.

— Вовсе нет. Я тотчас же побеседую с вами. Присаживайтесьпоудобнее.

— Входи, дорогая, — сказала миссис Голдринг Карлотте и,обращаясь к Берте Кул, ядовито улыбнулась: — Смею надеяться, что мы непричинили вам неудобств и не помешали подписанию торгового соглашения.

— Ничуть. Я никогда не позволяю себе испытывать неудобстваиз-за незначительных заминок.

Миссис Голдринг вскинула голову. Она полуобернулась, намгновение задержала на Берте жесткий взгляд, затем решительно шагнула вкабинет.