– Да, я стала следить. Я не знала, что делать, куда кидаться. Понимаете, неверность – это ведь что? Не только постоянные отлучки, таинственность, командировки и корпоративы. Это еще и заброшенные дела, сорванные встречи, коммерческие провалы и финансовые потери. А тут было все наоборот! Чем меньше Вадим занимался делами, упуская один контракт за другим, тем больше ему везло, тем больше денег поступало на его счета. Когда я услышала из его уст «суккуб», я испугалась. Не то чтобы я сразу поверила в существование демонических сил, но я поняла, что верит он сам!

– Вы наверняка прочитали про суккубов все, – предположила Сабина, подозвав официанта и попросив чашку горячего чая.

В ее семье считали, что крепкий чай придает человеку сил и освежает разум.

– Ничего хорошего я не вычитала, – призналась Илона. – Это бесы-искусители. Они искушают и мужчин, и женщин. Красивые, но коварные создания, которые сначала соблазняют свою жертву, а потом высасывают из нее все соки. Во времена Средневековья считали, что суккуб – это дьявол в женском обличье.

– Вы полагаете, из вашего мужа кто-то высасывает соки? – брови Сабины сошлись на переносице.

– Суккуб, соблазняя человека, обещает ему богатство и магические услуги, – глаза Илоны лихорадочно блестели. – Разве вы не чувствуете сходства?! У него все стало получаться! А когда я спрашиваю, не влюбился ли он, Вадим отвечает: «У меня нет другой женщины». Я полагаю, что когда он так отвечает, то просто пытается увильнуть. Потому что суккуб – это ведь, по большому счету, никакая не женщина…

– А демон, – закончила вместо нее Сабина. – Мне просто не верится, что я сижу за обычным столиком обычного кафе и веду с вами подобные разговоры. Кстати, вы сказали, что следили за мужем.

– Да, следила, – Илона поежилась и обхватила себя руками. – Ненавижу вспоминать тот день.

Она действительно ненавидела. В тот день шел дождь. Казалось, одна огромная тяжелая туча навалилась на город и тяжело дышала – ее лохматое брюхо ходило ходуном. То и дело небо вспарывали молнии и слышался рык грома. Илона плохо водила машину, но, когда отправилась следить за мужем, на время словно сделалась другим человеком – сосредоточенным, умелым, не ведающим сомнений. Руки на руле ни разу не дрогнули, нога уверенно нажимала на педаль газа. Она вела машину сквозь стену воды – дворники с тяжелым уханьем ходили перед ее лицом.

– Он приехал в гостиницу возле ВВЦ, и я поняла, что это все-таки другая женщина, – сказала Илона и потянулась за сумочкой. – Знаете, я закурю. Не хотите?

– Хочу, – ответила Сабина, которая в последние месяцы делала все то, что раньше считала совершенно недопустимым.

Илона достала тонкие сигареты и зажигалку, передвинула пепельницу на середину стола и зажала сигарету губами. Сабина небрежно сунула сигарету в рот, словно это было для нее привычным делом. Они прикурили, затянулись и одновременно выпустили дым.

– Я зашла практически вслед за ним и сделала вид, что живу здесь, – продолжала Илона. – У меня был зонт, с зонта текло, я чертыхалась и так рявкнула на портье, что он ни о чем у меня не спросил.

– Вероятно, гостиница довольно большая, – предположила Сабина, – и он не помнил, живете вы в ней или нет.

– Наверное. Вы не представляете, что я отчебучила потом, – свободной рукой Илона схватилась за свой идеальный лоб. Этому лбу можно было бы даже позавидовать, не влипни он вместе с хозяйкой в дикую историю.

– М-м… Проследили мужа до номера, переоделись горничной и вошли без стука?

– Нет, хуже.

– По крайней мере, я точно знаю, что вы его не убили, – сказала Сабина, продолжая жадно затягиваться.

Сигареты, на которые при Тверитинове было наложено табу, сейчас казались ей невероятно притягательными. Она курила одну и уже представляла, как закурит следующую. Возможно, это было нечто вроде личного бунта и имело отношение к краху ее любви.

Тем временем Илона продолжала рассказ.

– Я по телефону заказала номер, потом спустилась по другой лестнице вниз и получила ключ. Вошла в пустую комнату, сняла туфли, вылезла на карниз и прошла по нему до окон соседнего номера.

– Какой был этаж?

– Шестой, – ответила Илона с нервным смешком. – Шел дождь, карниз был скользким, и еще я с детства дико боюсь высоты.

– Судя по всему, вы очень любите своего мужа.

– Не уверена, – ответила Илона. – Скорее, я привыкла к нему. Кроме того, как я уже говорила, у нас с ним замечательные отношения и довольно большой стаж семейной жизни – такими вещами не разбрасываются.

– Понимаю, – пробормотала Сабина, хотя на самом деле не очень хорошо понимала.

Ради любви она и сама была готова на отчаянные поступки, на безумства даже, на все, что угодно. Но бродить по карнизу без любви казалось ей полной глупостью. Впрочем, она никогда не была замужем и не знала доподлинно, что испытывает женщина по отношению к человеку, с которым живет под одной крышей много лет.

– И вот я добираюсь до окна. Мне страшно, мне больно, я боюсь упасть, я ненавижу своего мужа, я рыдаю от обиды…

Сабина живо представила Илону на мокром карнизе в одних чулках. Хлещущий дождь смывает слезы, текущие по ее щекам. Сабине стало так ее жалко, что она даже хрюкнула, делая очередную затяжку.

– Вам удалось заглянуть в окно? – спросила она, чтобы взбодрить рассказчицу, которая продолжала хвататься за лоб и трепетать ноздрями.

– Удалось. Я заглянула и увидела, как они обнимают и целуют друг друга.

– Вот черт!

– Они стояли в центре комнаты, он – в чем мать родила, она – в длинном, белом, полупрозрачном платье. Я видела, как плавно двигаются ее руки, лаская его тело, вверх, вниз… Она проводила ладонями по его плечам, по его бедрам… Она меня словно загипнотизировала, я не могла оторвать от нее глаз. От нее, вообразите себе! А потом она посмотрела прямо на меня через зеркало.

– Через какое зеркало? – спросила Сабина, по спине которой пробежали первые робкие мурашки. – Там было еще и зеркало?

– О да! Большое зеркало, как во всех люксовых номерах. Женщина стояла к зеркалу лицом, но я видела только спину Вадима, которая закрывала ее отражение. И тут вдруг она выглянула из-за его плеча и посмотрела прямо на меня!

– Боже мой…

– У нее была белая кожа – очень белая, алебастровая, и алый рот, как будто она пила кровь!

– Ну, это уж слишком, – пробормотала Сабина.

– Я смотрела на нее, словно околдованная. Мне было очень страшно!

– Еще бы! На шестом-то этаже…

– Тогда я совсем не думала о высоте или об опасности… О том, что меня могут заметить с улицы. Господи, я ни о чем не думала, кроме как о ее красоте.

– Знаете, вы тоже очень красивая, – сказала Сабина. Илона непонимающе посмотрела на нее. – В том смысле, что вам не стоит комплексовать. Мало ли на свете красивых женщин!