– Кажется, десять.

– Точно. А секундомер показал девять. Кстати, этот закон имеет отношение и к школьным оценкам по физике. Ты мне всю прошлую четверть говорила, что получала четвёрки, а за четверть вышла тройка…

– Папа, между прочим: завтра у нас годовая контрольная по физике. Я хотела подготовиться, а ты меня отвлекаешь своими разговорами. Лучше приготовь мне на ужин горячие бутерброды в духовке, а я пока видик посмотрю. Кстати, писателя Диккенса я знаю, он написал мамины любимые «Записки Пиквикского клуба». А кто такой Робсон?

– Был такой негритянский певец, Поль Робсон.

– Ясно. Можешь делать бутерброды.

– Папа, здесь нет моего дня рождения?!

– А что ты читаешь?

– Газету «Вечерний клуб». Тут напечатан календарь главных событий двадцатого века.

– Понимаешь, журналисты могут ошибаться и принимать второстепенные события за главные и наоборот. Я уверен, лет через двадцать во всех календарях будет и твой день рождения, и фотография моего памятника в Москве. О, у меня мелькнула прекрасная мысль! Знаешь, где есть место для этого памятника? В сквере на Таганской площади.

– Это где на столбе вертится реклама кока-колы?

– Точно.

– И какой ты хочешь для себя памятник?

– Мне нравятся конные статуи.

– Что значит – конные?

– Я верхом на коне. Вроде Медного всадника.

– Папа, по-моему, это скучно. Таких памятников тысячи.

– Мой будет забавным. У коня будут двигаться ноги. Он сможет кивать головой, шевелить ушами…

– Кто, конь или ты?

– Увы, только конь. В детстве я долго тренировался перед зеркалом, но так и не научился ушами шевелить. Кроме того, мой конь будет открывать рот и ржать как часы: в час дня – один раз, в два – два раза и так далее.

– И ночью?

– Нет. Ночью он будет отдыхать. Зачем пугать прохожих?!

– Правильно. А ты что будешь делать?

– Ночью? Молчать. А утром желать всем доброго утра и смеяться задорным смехом. Вот так: ха-ха-ха, хи-хи-хи!

– Это с какого часа?

– Не знаю. Часов с семи.

– В семь часов?! Папа, ты так рано никогда не встанешь!

– Я говорю про памятник. А вечером, часов в одиннадцать, мой бронзовый двойник станет широко и сладко зевать, прикрывая рукой рот. Вот так: а-а-а!

– Ой, я вспомнила стихотворение Пушкина: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный, к нему не зарастёт народная тропа…» А как называется улица, которая спускается от Таганской площади к Москве-реке?

– Народная.

– Вот видишь: у Пушкина «тропа», а у тебя – целая улица!

– Знаешь, я об этом как-то не подумал…

– Папа, а мне на этом памятнике места не найдётся?

– Разумеется, найдётся. Ты будешь стоять за мной на крупе коня, как циркачка: в одной руке веер для равновесия, в другой – бронзовый дневник за седьмой класс, а в дневнике выгравировано…

– Папа, чур, он будет открыт на последней странице. Там я написала большими буквами: «Ура! Конец!!!»

Один мальчик был очень послушный. Мама ему говорит:

– Почисти, пожалуйста, зубы.

И он чистит. Чистит и чистит, пока мама не скажет:

– Сколько можно зубы чистить?! Иди завтракать – в школу опоздаешь.

Однажды она сказала:

– Не забудь почистить зубы, – и на работу убежала. Вернулась вечером домой, а он всё чистит, третий тюбик зубной пасты доканчивает.

Вот какой послушный мальчик.

И всё у него было хорошо, учился на одни четвёрки и пятёрки.

А другой мальчик был непослушный. Мама ему говорила почистить зубы, а он корчил рожи перед зеркалом. Конечно, зубы у него болели и скоро один за другим выпали. Но не все. Два зуба остались, те самые, что называются клыками. И что самое удивительное, эти зубы продолжали расти. И росли не по дням, а по часам. Во втором классе они стали как бивни у моржа. Уткнётся зубами в парту и смотрит печальными глазами на доску. Учительницу это очень смешило, она не могла нормально вести урок и снижала мальчику оценку по поведению. Зато ребята к его виду быстро привыкли и даже гордились, что у них в школе есть такая своеобразная личность.

В конце сентября оба вторых класса собрались на экскурсию в Звенигород. Учительница сказала:

– Воду с собой не берите. В Звенигороде есть старинный Успенский собор на Городке. Собор стоит на высоком холме, а из холма бьют родники с вкусной и чистой водой. Запаситесь в дорогу бутербродами, можете консервы взять…

Ребята набрали целую гору консервов, а нож консервный забыли. Так мальчик вскрыл их клыками за пять минут.

Приятели знали – с ним можно ничего не бояться. Идут, бывало, из школы. Рюкзаками друг дружку по головам лупят. Вдруг из подворотни вылезает огромная дворняга, помесь овчарки и бизона. Рычит, пеной из пасти брызгает, зубы свои громадные показывает. Мальчик ей свои зубы покажет – и собака сразу убежит. Сидит за воротами, лапой голову блохастую чешет и мечтает: «Эх, мне бы такие клыки!» Или возвращались они однажды с приятелем с катка – это было уже в третьем классе. Вдруг на бульваре подходят к ним трое, лет на десять старше и на три головы выше. «Закурить не дашь?» – спрашивают у мальчика. «Не курю». Он правда не курил. «А выпить не найдётся?» Мальчик руками развёл: «Нету. Сам бы напился. У вас, кстати, какая группа крови?» Пацаны удивились: «А тебе какое дело?» Мальчик объяснил: «Понимаете, после второй группы крови у меня утром голова болит». Они ещё больше удивились: «Не понимаем!» Он шарф размотал, клыки свои показал: «Вампир я, понимаете?»