по-другому. Если потребуется, конечно. Пока что всё идёт к тому, что от демона придётся избавиться.

***

Армия Зачистки пришла в город через три месяца после начала бунта.

Естественно, об этом никто не объявил, но когда Мидела не вышла на связь два дня подряд, я сама всё поняла и освободила Хешшера.

Я до одури боялась его реакции, но надеялась, что за последние два месяца он перестал на меня злиться. Мне приходилось честно стараться, чтобы его заточение было как можно менее обременительным. Конечно, он поклялся на крови не причинять мне сильный вред, но мог придумать что-то ещё. Отдать меня военным, выгнать из дома или перестать кормить.

Когда я сняла с него кандалы, то сжала влажные ладони в кулаки и опустилась перед ним на колени, закрыв глаза. Я ждала удара. Пауза затягивалась, и чем дольше она длилась, тем страшнее становилось. Горячие слёзы потекли по щекам, и я сжалась ещё сильнее, не в силах больше ждать неизбежного.

— Пойдём, Ира, нам нужно посмотреть, что происходит в городе.

Он легко поднял меня с пола и потянул за собой. В неверии я подняла на него глаза.

— Ты меня не накажешь? — сглотнула я.

— Нет. Ты спасла мне жизнь и защитила от бунтовщиков мой дом. И теперь я верю в то, что ты меня любишь, — спокойно ответил Хешшер, утягивая меня по узким ступеням наверх.

Одевшись, мы вышли на пыльную улицу. После бури выпал сильнейший грязный дождь, и все дома в округе сливались цветом с рыжеватой глинистой землёй. Пейзаж не радовал, и я безотчётно прижалась к Хешшеру в поисках защиты.

Казнь зачинщиков состоялась на площади вечером.

Вокруг столпились десятки полукровок и высших демонов. Я была одной из нескольких людей в толпе. На нас косились, но Хешшер держал меня за руку, как равную, и остальные не посмели нас тронуть. Казни уже начались

— Иш Ришах, был приказ казнить всех рабов, — подошёл к нам незнакомый полукровка, сильно старше и массивнее. Кажется, военный.

— Эта лояльна ко мне. Она спасла мне жизнь, — ответил Хешшер.

— Пусть докажет. За мной, оба.

Происходящее мне не понравилось. Но что я могла сделать? Оставалось только надеяться, что доказывать придётся не в постели. Клятва? Ритуал? Неприятно, но не смертельно.

Нас вывели на эшафот. Деревянный настил был почти полностью залит кровью, и пришлось идти прямо по ней, пачкая обувь. На тела и их части я старалась не смотреть, сосредоточилась взглядом на своём полукровке.

— Если она, как ты говоришь, лояльна, то пусть покажет всем, на чьей она стороне. Достаточно одной казни, — распорядился пожилой полукровка с военной выправкой. Его взгляд был цепким и изучающим. Нехороший взгляд. В отличие от Хешшера, этот видел меня насквозь.

Мне в руку вложили огромный и жутко тяжёлый топор. Он едва не выпал из ослабевших пальцев, когда я поняла, что от меня требуется. Меня снова замутило, как тогда, в день последнего свидания с Глебом. Но в этот раз я усилием воли подавила тошноту.

Эти — уже не жильцы. Их казнят в любом случае. Никто ничего не может изменить. Мой отказ ничего не сможет изменить. Нужно просто пережить этот момент. Сделать и забыть. Я так долго выживала только для того, чтобы сейчас погибнуть впустую? Ну уж нет! Я разозлилась на рогатого вояку со злыми, проницательными глазами. Хорошо бы ему снести голову этим топором, да только что это изменит? Моя жизнь для меня дороже, чем его смерть. Чем любая смерть.

Миделу я едва узнала. Скорее по волосам, ушам и отсутствующим пальцам на руке, чем по лицу. Я внутренне содрогнулась, представив, что ей пришлось перенести. Она увидела меня в компании Хешшера и страшно оскалилась, обнажив окровавленные дёсны. Зубов у неё больше не было. Остроухая было дёрнулась, но её конвоир до хруста заломил нежные девичьи руки и пресёк любое сопротивление.

Глупая Мидела, неужели пара месяцев эфемерной свободы стоили жизни?

Ну почему именно она? Отчего же мне вечно так не везёт?

Её взгляд выдержать было невозможно. Поэтому я не смотрела. Хотелось что-то сказать, но что тут скажешь? Мне было жаль, что они проиграли. Но в этом не было моей вины.

Топор был невыносимо тяжёлым, пришлось обхватить ручку обеими ладонями и напрячь всё тело, чтобы его поднять над головой. С высоты упал он сам и с первого раза рубанул мимо. Лезвие плотно вошло в колоду, к которой прижали Миделу. Упрямая полукровка извернулась так, чтобы смотреть на меня. Её голубые глаза казались огромными и невозможно яркими на испачканном кровью лице.

Прости, Мидела.

Вытащить топор мне помогли. Казалось, он стал ещё тяжелее. Со второго раза мне удалось покончить с этим адом. Когда её отсечённая голова упала на землю, я выронила этот проклятый топор, повернулась к своему демону и улыбнулась. Этих казнили, но скоро прибудут другие, и мне нужно было заботиться о том, чтобы не потерять свой статус. Пусть демон думает, что я и правда его люблю.

Задерживать нас не стали. Мы ушли с эшафота и смешались с толпой. Он был единственным полукровкой, выжившим во всём городе. Я была единственной рабыней, которую не собирались казнить за бунт. Впереди мелькнула демоница в вызывающем алом платье. Красивое. Пожалуй, мне тоже стоит такое себе купить.

Я обернулась на Хешшера. Демон-полукровка теперь смотрел на меня иначе. Это хорошо. Это можно использовать. У меня наконец появился план: заполучить Книгу Тихерры и вернуться домой. Не важно, каким путём мне придётся идти к цели, но я до неё доберусь.