— Согласна! — рассмеялась Мэгги. — Мне этотоже не подходит! — Билет ей на этот вечер всучила приятельница, с которойони встретились у стола с пожертвованиями. Мэгги не хотелось идти, но непропадать же билету. — Хотя я вместо этого с большей пользой провела бывремя со своими подопечными. А как ваш сын? Вы о нем когда-нибудь думаете?Хотите его видеть? Сколько ему сейчас лет?

Эверетт тоже вызывал у Мэгги любопытство, поэтому она сноваперевела разговор на его сына. Для нее семейные ценности были святы. Ей редковыпадал случай поговорить с таким человеком, как Эверетт. А Эверетту еще режевыпадал шанс поговорить с монахиней.

— Ему через несколько недель исполнится тридцать. Яиногда о нем думаю, да только уже поздновато. Даже слишком. Нельзя же так вдругворваться в жизнь тридцатилетнего человека и спросить, как он там поживал безменя все это время. Наверное, ненавидит меня лютой ненавистью за то, что я всвое время его бросил.

— А как вы сами? Вы себя ненавидите за это? —отрывисто спросила Мэгги.

— Бывает. Не часто, правда. Я размышлял об этом, когдалежал в реабилитационной клинике. Но после стольких лет, когда человек ужеповзрослел, нельзя набиваться.

— Мне кажется, вы ошибаетесь, — мягко возразилаМэгги. — Быть может, он хотел бы получить от вас весточку. Вы знаете, гдеон?

— Обычно знал. Думаю, и сейчас это можно узнать. Датолько ни к чему. Ну что я ему скажу?

— Не исключено, у него есть к вам вопросы. Вы,по-моему, поступили бы правильно, объяснив ему, что ушли не от него. —Мэгги была мудрой женщиной, и Эверетт, подняв на нее глаза, кивнул.

Потом они обошли район. Все, как это ни странно, оказалось вотносительном порядке. Кто-то укрылся в убежище, пострадавших забрали вбольницу. Остальные как были, так и есть. Хотя вокруг только и слышалисьразговоры об этом мощном, страшном землетрясении.

В половине седьмого утра Мэгги сказала, что пойдет немногопоспать. Через несколько часов она уже собиралась вернуться на улицу проверить,как там ее подопечные. Эверетту нужно было как можно скорее любым транспортом —автобусом, поездом, самолетом или, если удастся найти, машиной — отправиться вЛос-Анджелес. Он сделал достаточно снимков. И прежде чем возвращаться вЛос-Анджелес, хотел поснимать еще немного в городе, поискать интересные кадры.Ничего не хотелось упустить. Он подобрал прекрасный материал. Побыть бы здесьеще несколько дней, но как на это посмотрит начальство — большой вопрос. Выяснитьже это сейчас, когда в Сан-Франциско отсутствовала телефонная связь сокружающим миром, Эверетт не мог.

— У меня есть несколько очень удачных вашихснимков, — сказал он Мэгги, проводив ее до порога дома.

Монахиня жила в каком-то совсем уж древнем доме, таком жеподозрительном, как и старом. Но ее это, судя по всему, не заботило. Мэгги —местный старожил и прожила здесь много лет. Эверетт записал ее адрес, пообещаввыслать фотографии, и попросил номер телефона на тот случай, если вдруг судьбаего еще когда-нибудь занесет в их город.

— Если вернусь, приглашу вас на ужин. Очень приятнобыло пообщаться с вами.

— Мне тоже, — ответила Мэгги, с улыбкой глядя нанего снизу вверх. — Чтобы привести город в порядок, потребуется многовремени. Надеюсь, жертв не много. — Она озабоченно нахмурилась. Страннобыло сознавать, что они отрезаны от мира, лишены электричества и связи.

Когда Эверетт прощался с Мэгги, уже всходило солнце.Интересно, доведется ли еще когда-нибудь с ней свидеться? Маловероятно. Этобыла удивительная и незабываемая для всех ночь.

— Счастливо, Мэгги, — попрощался Эверетт, когдаона открыла дверь.

Подъезд был сплошь усеян кусками штукатурки, но Мэгги сулыбкой заметила, что выглядит он не хуже обычного.

— Счастливо, — ответила она и, махнув рукой на прощание,закрыла дверь.

В подъезде стояло невыносимое зловоние. И как только оназдесь живет, подивился про себя Эверетт, удаляясь от ее дома. Вот уж поистинесвятая!.. Он вдруг негромко рассмеялся: ночное землетрясение в Сан-Франциско онпровел с монахиней! Она ему казалась героической женщиной. Хотелось поскореепосмотреть снимки. Шагая по Тендерлойну, Эверетт поймал себя на том, что думаето сыне, вспоминает, каким Чед был в три года, и впервые за двадцать семь лет стех пор, как видел его в последний раз, почувствовал тоску. Может, он навеститего когда-нибудь — вернется в Монтану, если Чед никуда не переехал. Было о чемподумать. Слова Мэгги крепко засели у него в голове, и Эверетт изо всех силгнал их от себя — боялся угрызений совести. Слишком поздно теперь, ничегохорошего эти встречи ни ему, ни сыну не принесут. Эверетт решительно зашагалвперед в своих «счастливых» сапогах, мимо пьянчуг и шлюх на улице, где жилаМэгги. Солнце вставало. Эверетт возвращался в центр города в поиске сюжетов. Ихбыли тысячи вокруг. Они — и, возможно, еще одна Пулитцеровская премия — ждалиего. Несмотря на ужасные события предыдущей ночи, Эверетт давно не чувствовалсебя так хорошо. Он снова освоился в журналистской профессии, обрел былуюуверенность, стал хозяином своей жизни.

Покинув «Ритц-Карлтон», Сет и Сара отправились домой. Путьпредстоял неблизкий. Осторожно ступая, они обходили искрившие на земле провода.Идти в босоножках на высоких каблуках — сущая пытка, но все кругом было усыпанобитым стеклом, и Сара не решалась разуться. Босоножки нещадно натирали ноги,каждый шаг означал новый волдырь. Кварталов десять, остававшихся до дома, импосчастливилось проехать на машине: подвез возвращавшийся из госпиталя СвятойМарии врач. Доктор навещал своих пациентов после землетрясения. Сейчас, к тремчасам ночи, работа больницы, по его словам, более или менее наладилась.Аварийные генераторы функционировали. Пострадала одна лишь рентгеновскаялаборатория на первом этаже, и то незначительно. Все остальное на первый взглядбыло в порядке, хотя пациенты и персонал явно пребывали в шоке.

Телефон в больнице, как и во всем городе, не работал, нолюди слушали радиоприемники и смотрели телевизоры на батарейках. Это даваловозможность узнавать последние новости о последствиях катастрофы.

В районе Марина были зафиксированы сильные повторные толчки,так же как было во время менее мощного землетрясения восемьдесят девятого года.Район построили на месте мусорной свалки, поэтому вспыхнувшие там пожары никакне удается потушить. Кроме того, ходят слухи о случаях мародерства в центрегорода. Районы Рашн-Хилл и Ноб-Хилл, по свидетельствам очевидцев из отеля«Ритц-Карлтон», после землетрясения силой в 7,9 балла могли бы пострадатьгораздо сильнее. Значительные разрушения наблюдались в некоторых западныхрайонах города: Ноэ-Вэлли, Кастро и район католической миссии, чуть меньше — вПасифик-Хейтс. Пожарные вызволяли несчастных из-под завалов и из лифтов. Людейна борьбу с пожарами во многих районах города у них хватало, хотя теперь, когдаводопровод был практически везде разрушен, от пожарных требовалось особоемастерство.