Трэгг и полицейский вышли из конторы.

Мейсон сказал Делле Стрит:

– Трэгг, наверное, уже далеко. И, как видно, приставил комне «хвост». Но мне все же очень хочется поговорить с миссис Фелтинг Граймс.Так что садись в машину и…

В эту минуту отчаянно, частыми короткими звонкамизатрезвонил телефон, и было ясно, что дежурная у пульта пытается податьадвокату какой-то сигнал.

Прежде чем Мейсон успел кивнуть Делле Стрит, чтобы она снялатрубку, дверь открылась и в комнату вернулся лейтенант Трэгг с полицейским вштатском. Они вели с собой Гвинн Элстон.

– Решил удивить вас скорым возвращением! – весело объявилТрэгг. – Эту молодую даму зовут мисс Гвинн Элстон, Перри. Интересно, вы можетеопознать ее?

С деревянным, непроницаемым лицом Мейсон спросил:

– А зачем? Она хочет получить деньги по чеку?

– Согласно корешку в ее чековой книжке, она вчера выписалачек на имя Перри Мейсона на сумму пять долларов.

– Вы не имели права брать у нее сумку или чековую книжку безордера на обыск, – объяснил Мейсон.

– Знаю, – ответил Трэгг. – Думаю, что время от времени мысовершаем мелкие оплошности. Но, видите ли, то, что мы узнали, настолько важно…Конечно, мы не считаем это уликой, Перри.

– В том-то и дело. Вы думаете, что поймали меня на нарушениибуквы закона, потому что я не сообщаю об убийстве, о котором вы узнали послухам, а потом берете и нарушаете сами законы об обыске и аресте, считая, чтоэто в порядке вещей.

– Мы-то работаем в интересах правосудия, – возразил Трэгг.

– А с чего вы взяли, что у меня другие интересы? – спросилМейсон.

– Вот об этом я и хочу поговорить с вами. Видите ли, Мейсон,эта молодая дама проявила исключительную сдержанность по поводу того, почемуона выписала вам чек на пять долларов, где она была в ближайший час и все такоепрочее.

– Не хотите ли присесть? – спросил адвокат.

Трэгг повернулся к Гвинн Элстон и радушно предложил:

– Вы бы сели, мисс. А мы уж постоим.

– Зачем вы пришли, лейтенант? – на сей раз не выдержалМейсон.

– Видите ли, – сказал Трэгг, – в этом беда вашего брата,гения. Вы умеете мыслить только блестящими озарениями, Перри, и пренебрегаетедобрым старым кропотливым трудом. Взять, к примеру, хотя бы эту девушку. Кактолько вы позвонили и сообщили о преступлении, мы сразу приняли некоторые мерыпредосторожности. Мы позвонили в таксомоторную компанию, стоянка которойнаходится перед вашей конторой, и попросили их передать по радио, что всеводители такси, взявшие пассажиров около этого здания в последние пятнадцатьминут, должны сообщить об этом по телефону. Затем мы позвонили на две ближайшиеавтостоянки и сказали, что каждый, кто недавно поставил там машину, должен бытьзадержан, как только предъявит квитанцию, особенно если покажется, что онспешит.

Ну конечно, отношения с некоторыми гражданами мы подпортили.Пришлось задержать два такси, взявшие здесь пассажиров. И один бедняга,кажется, опоздал на самолет. Он грозится подать в суд на городские власти, наполицию, на водителя и на таксомоторную компанию, но нам пришлось проверитьего. Мы пытались сделать это как можно менее болезненно – он сам виноват, что непоехал в аэропорт загодя.

Потом мы задержали человек десять на двух автостоянках, ивсе они вопят как резаные. Мы поехали туда и просеяли их довольно быстро, покане наткнулись на эту дамочку.

Эта девушка рассказала нам довольно странную историю. Она неочень-то искусно лжет. Вероятно, она порядочная девушка и не научилась ещеврать по-настоящему. Когда мы проверили ее водительские права и начали задаватьвопросы, она вдруг заявила, что не будет больше отвечать, пока не повидается сосвоим адвокатом. Тут-то, раз уж она открыла свою сумочку, доставая водительскиеправа, мы взглянули заодно на чековую книжку и обнаружили, что Перри Мейсонубыла уплачена сумма в пять долларов…

И тогда, сопоставив факты, мы решили, что, возможно, этасамая девушка и рассказала вам о трупе Фрэнклина Гиллетта в усадьбе ДжорджаБакстера, и, естественно, нам захотелось выяснить, что ей об этом известно.

– И что, вы спросили у нее? – поинтересовался Мейсон.

– Да. И она захотела поговорить с вами.

– И вы решили, что пять долларов – подходящий для меня залогв деле об убийстве? – спросил Мейсон.

– Вовсе нет, – ухмыльнулся Трэгг. – Это вчерашний чек. Она,очевидно, советовалась с вами по поводу каких-то мелких неприятностей, а ксегодняшнему дню мелкие неприятности повлекли за собой убийство.

Мейсон взглянул на Гвинн Элстон. В ее глазах стоялакрасноречивая мольба. Едва заметно адвокат покачал головой.

– Ну, – настаивал Трэгг, – что скажете?

– Да, мисс Элстон – моя клиентка. И я бы хотел поговорить сней наедине.

– Боюсь, Мейсон, сейчас не получится, – заметил лейтенантТрэгг. – Ей еще не предъявлено обвинение, но мы ее допрашиваем, и я совершенноуверен, что окружной прокурор тоже захочет допросить ее. И думаю, ГамильтонБергер, наш окружной прокурор, получит довольно смутное представление о деле,если я разрешу вам поговорить с вашей клиенткой наедине.

– Значит, она арестована?

– Если хотите, да, арестована, – ответил Трэгг. –Послушайте-ка, Перри, мы не хотим быть пристрастными в этом деле, но молодаяпривлекательная женщина отказывается отвечать на вопросы. Это уже само по себеподозрительно.

– Вот что получается, когда хочешь помочь полиции, – сделалвывод Мейсон. – Если бы я подождал еще полчаса, а потом позвонил вам…

– Тогда оказалось бы, что вы утаиваете показания, – перебилТрэгг. – Да, вы не дурак, Мейсон, и знаете, что к чему. Вы хотели соблюстиневинность и позвонили нам в тот самый миг, когда мисс Элстон выходила из вашейконторы. Но я уже сказал, Перри: вы, люди блестящего ума, иногда недооцениваетерутинную, каждодневную работу полиции, добрую старую работу ногами иметодическое расследование в отличие от порывов вдохновения.

Мейсон повернулся к Гвинн Элстон:

– Мисс Элстон, я, как ваш адвокат, рекомендую вам неотвечать ни на какие вопросы, не делать никаких заявлений, пока у меня не будетвозможности самому разобраться в ситуации… Должен вам сказать, что я постепеннов ней разбираюсь. Надеюсь в ближайшие несколько часов выяснить достаточномного. Полагаю, что лейтенант Трэгг будет относиться к вам как отец родной.Полицейские вам скажут, что совсем не хотят быть пристрастными и, если выневиновны, они ни за что не отдадут вас на съедение газетчикам. Если вы сможетевспомнить свои передвижения в последние двадцать четыре часа, они будут толькорады вас отпустить. Они много чего вам скажут, лишь бы заставить васзаговорить. Но вы не говорите. Ни слова. Сидите и молчите. Дайте им понять, чтоговорить за вас буду я.