Детектив отследил ее по камерам до пригорода миллионника. Это была уже хорошая зацепка. Оставалось только выяснить, какие контакты у Артема были в тех краях.

Азарт близкого успеха бурлил в крови, вызывая прилив адреналина. Спать не хотелось совершенно. В такие моменты Гену обуревала жажда действий. Он посмотрел на часы — половина шестого утра. Неподходящее время, чтобы звонить жене Кострова. Да и в жилищную контору, где работал Артем, в такое время тоже не заявишься. Поэтому детектив решил сделать перерыв. Поставил чайник и зашел на страничку к своей дочери. Как он и думал, она уже выложила обработанную фотку с морфой на плече у Лизы, озаглавив ее «Прекрасная незнакомка». Фотка была обрезана таким образом, что от женщины остались только выразительные губы, подбородок и грациозная линия шеи с завитками светлых волос.

— У-у-у, маленькая сводня, — пробормотал Гена, пристально разглядывая фотографию. Настроение почему-то испортилось. — Получишь ты у меня!

В растрепанных чувствах он закрыл инсту и пошел заваривать себе чай.

Ровно в семь утра зазвонил телефон. На трубке высветилось «Кострова». Тоже не спала? Гипнотизировала цифры на часах?

— Алло! — кажется, рявкать на нее в трубку скоро станет его хорошей традицией. Так, спокойнее, спокойнее, поменьше экспрессии. А то еще подумает, что он вспоминает их совместные ночные обнимашки.

— Доброе утро, Геннадий Валентинович…

Он внезапно развеселился. Снова Геннадий Валентинович, ни больше, и ни меньше! Вот какое неизгладимое впечатление он на нее произвел!

— Доброе утро, Лиза.

— Вы мне сказали, что утром появится информация… — с надеждой сказала она.

— Ближе к обеду, Лиза! Я сказал — звонить ближе к обеду! — мягко возразил Гена.

— Я подумала… — упавшим голосом пробормотала неудачливая соблазнительница.

— Что вы подумали, Лиза?

— Что, может быть, вы уже что-то нашли… Какую-то зацепку…

Ее голос становился все тише и все безнадежнее. И под конец фразы совсем затух.

— Я действительно кое-что нашел Лиза, — улыбнулся он. — И по этому поводу у меня есть к вам вопросы. Если уж мы оба не спим ранним утром, может, встретимся где-нибудь за завтраком и поговорим?

Кострова на время замолчала. А потом робко спросила:

— У меня к вам встречное предложение. Моя мама приглашает вас к нам в гости на чай и оладьи. Приедете?

Кажется, он умудрился впечатлить не только дочь, но и мать. Конечно, он, как профессионал, не мог не воспользоваться возможностью поговорить еще с одной свидетельницей произошедших событий. И поэтому принял приглашение.

— Сейчас приеду, — с удовольствием сказал он. — Обожаю оладьи. Варенье есть? Если что, я привезу.

Глава 6. Ночь потрясений

Чем дольше детей не было дома, тем больше беспокоилась Лиза. Утром, обнаружив, что Артем с детьми уехал, она рассердилась на него, а потом злорадно подумала, что скоро он от них устанет. Долго размышляла, какие побудительные мотивы могли быть у мужа, чтобы увезти Тасю и Сашу в чужой дом, к чужим людям, от родной матери. В голову приходило только то, что он ей мстил таким образом, хотел наказать. За что, за какие ее страшные прегрешения? Что она сделала плохого своим детям? Или ему? Ничего. И Артем об этом знал. Тогда зачем он все это затеял?

Днем у нее даже получилось ненадолго отвлечься на интересного детектива с не менее интересными и необычными обитательницами его офиса. В подвале общаги на окраине города было по-настоящему уютно. И очень красиво. В оформлении пространства чувствовался художественный вкус и изящная женская рука. Геннадий ничего не сказал про жену и обручальное кольцо не носил, но у такого харизматичного мужика, как он, просто не могло не быть спутницы жизни. Лиза всего лишь раз позволила себе исподтишка полюбоваться его мощной фигурой и пару раз вздохнула невольно. И тут же отвернулась, стыдясь своей слабости. Привычно приструнила себя. Она же замужняя женщина, мать двоих детей, ни к чему ей пялиться на чужого мужчину. У нее же есть Артем, есть Тася и Саша… Впрочем, есть ли? И где они сейчас?

«Тасе бы точно понравились бабочки, — подумала Лиза с тоской. — И Сашке тоже. Такие яркие».

Ей самой они очень понравились. Потому что символизировали то, что с недавних пор исчезло из ее жизни. Красоту, легкость и беззаботность. Радость полета.

Ей бы в своей семье разобраться, порядок навести. А она какой-то незнакомой ей женщине позавидовала. Тому, что у нее муж вот такой… чай в чайнике умеющий заваривать. А не считающий, что хлопоты на кухне — исключительно женское дело.

Кому и где таких мужчин раздают? И за какие заслуги? И почему ей такой не достался?

Домой Лиза приехала совсем расстроенной. Не сложилось у нее что-то в жизни. Она ведь десять лет честно старалась быть хорошей женой, понимающей и комфортной. Наводила уют, старалась угодить мужу, идти ему навстречу. Не смотрела ни на кого другого, полностью на нем была сосредоточена. Разговаривала с ним по душам. Думала, что если будет снисходительной и терпеливой, то он оценит ее мягкость и добрый нрав. Спасибо скажет, а может, даже и похвалит. А вместо этого…

«Артем же говорил, что любит, — все крутились и крутились в ее голове одни и те же мысли, как заезженная пластинка. — Нечасто, но говорил. А разве можно, когда любишь, вот так поступать? Я ведь раздражала его с каждым днем все сильнее. Сначала пыталась достучаться, доказать что-то. Потом поняла, что что-то не так, но не знала, что делать, и просто отстранилась. Думала, что само как-то все образуется, утрясется. И ведь не было же все плохо, когда-то было и хорошо. Правда, так давно, что я уже и не помню того времени…»

К вечеру в квартире воцарилась тишина. Не было слышно детского смеха и криков. И Лизе стало не на что отвлечься от своих невеселых навязчивых мыслей. Мама, шокированная поведением зятя, еще утром ушла к себе на квартиру, заявив дочери, что ей здоровье не позволяет участвовать в семейных разборках Костровых. Мол, они взрослые люди, во всем разберутся и помирятся. А она человек пожилой, ей покой нужен.

И Лиза осталась одна. И ей стало очень жутко. Она не могла вспомнить, когда она в последний раз за десять лет ночевала в одиночестве. Не было такого в ее замужестве. Или муж, или дети, — кто-то всегда был рядом. Стены давили на нее, мешали сделать вдох. Пустота и темнота пугали ее. Поэтому она решила позвонить маме, узнать, как ее дела. Поболтала с ней недолго, потом позвонила двоюродной сестре. И еще бы кому-нибудь позвонила,