На подиуме в дальней части зала сидела королевская семья. Пожилой король и королева на золотых тронах, подле них на креслах пониже двое принцев и принцесса. Старший принц выглядел очень бледным, что и неудивительно, учитывая близкий брак по расчету. Он сидел прямо, словно палку проглотил, черные волосы собраны назад, одет во все черное, с алой лентой через плечо.

Принцесса, напротив, была свежа, как весенний цвет. Одетая в нечто розовое и воздушное, с заколотыми наверх волосами в умопомрачительной высокой короне, усыпанной рубинами и розовым кварцем, она жадно осматривала зал и наслаждалась вниманием.

При взгляде на младшего принца сердце пропустило удар. Уж слишком он был хорош в праздничном камзоле и с распущенными волосами до плеч. Он сидел расслабленно и на танцующих глядел лениво, с дежурной улыбкой на губах. Принц мне нравился, а от переживаний последних дней чувства к нему обрели особую остроту. Ах, как мне хотелось поймать хоть бы мимолетный взгляд.

Я отступила в темноту, так и не замеченная слугами. На душе было отчего-то горько и тоскливо. В последний раз заглянула на кухню одолжить свечу и чистые тряпки и поднялась к своим каминам. У меня есть время до поздней ночи и десять комнат. Кошмар. Справлюсь.

Я обмотала руки чистыми тряпками и приступила к работе. Чистить камины в недавно стиранном мокром платье — глупость, поэтому я потратила несколько минут, чтобы раздеться. Сначала я поминутно оглядывалась на дверь, но в жилых помещениях сейчас было безлюдно. Аристократы танцевали внизу, слуги обслуживали пирующих или завистливо наблюдали.

Мимолетная грусть, проснувшаяся от взгляда на принца, разрослась в темную тень за спиной. Я боялась, что жизнь кончена, что скоро я превращусь в тупую машину по обслуживанию, подхвачу тиф и бесславно скончаюсь. Тосковала о маме, которая сейчас сидит у телефона и ждет информацию о безвестно пропавшей дочери.

Едкая боль пронзила ладони, я лишь крепче сжала зубы, принялась со злостью выгребать золу, лить скипидар на щетку и тереть кирпичи. Грусть отступала перед тяжелой физической работой, сменялась болью в мышцах. Смертельная усталость давала знать, глаза слипались, спина ныла от сгорбленного положения. Меня держал бушующий в венах адреналин. Без него десять каминов не победить.

Когда пришла очередь промыть камин теплой водой, я сначала смыла золу с себя, а потом, чистая, надела платье и отправилась в следующую комнату.

На пятой меня шатало. Шестая до восьмой прошли, как в тумане. Девятую я закончила на чистом упрямстве. Десятая оказалась самой роскошной, с огромным камином, в котором высилась целая гора золы. Она не поместилась в одно ведро. Пришлось мыться, надевать платье, выносить золу в общий мешок и возвращаться обратно. Стоял второй час ночи, кроме одной краюхи хлеба я с утра не ела ни росинки. Утренний чай с тостом, казалось, произошел целую вечность назад. Я без сил вытянулась подле камина в одном нижнем белье.

Из-за размера камина зола в основании кучи была еще теплой. Я с наслаждением погрузила в нее озябшие руки. Золушка, вот кто я. Настоящая золушка. Ничего не случится, если я пару минут передохну в благословенном тепле. Осталось совсем немного, я наберусь сил и все закончу.

Веки стали тяжелыми, и я решила дать глазам перерыв. Все тело гудело, и я не заметила, как провалилась в сон.

Проснулась, как током ударенная, от тихого шелеста. Мне было тепло, уютно, будто меня укутали в пушистое одеяло. Я открыла глаза и увидела, что укрыта алым плащом, отороченным мягким мехом.

Подле кровати при приглушенном свете канделябра младший принц, повернувшись ко мне, расстегивал пуговицы на белоснежной шелковой рубашке. Камзол и красная ленточка были уже сняты и отброшены на стул.

Свет красиво поблескивал на гладкой коже груди, выделяя литые мускулы. В его позе была расслабленность человека после тяжелого дня. Пальцы расправлялись все с новыми пуговицами, потом и рубашка полетела к стулу, и принц остался голым по пояс. Высокий, атлетического сложения, с широкими плечами и узкой талией. Умопомрачительно красивый.

И тут я поняла весь ужас ситуации. Я голая, в одном белье, уснула на золе в его комнате. Меня накрыла удушающая волна стыда, хотелось провалиться сквозь землю от ужаса. Что он обо мне подумает? Что со мной будет?

— Я не хотел тебя будить, милая девушка.

Я вскочила на ноги, прижимая его плащ к груди, пытаясь прикрыться. Меня накрыла паника, голова была пуста, и я не знала, что сказать. Только смотрела на него, широко раскрытыми глазами, взглядом умоляя о пощаде. Мои щеки алели, да вся я от головы до ног покраснела от смущения.

— Подойди-ка сюда.

Я как завороженная сделала шаг вперед. Он преодолел оставшееся между нами расстояние, дотронулся до моего подбородка. Повернул лицо в сторону канделябра.

— Я так и знал, — прошептал он. — Хорошенькая. Мы виделись утром, не правда ли? Во время моего позорного бегства от домогательств вдовы М.

— Простите, пожалуйста, — тихо прошептала в ответ. — Я непростительно заснула во время исполнения обязанностей.

Он улыбнулся уголком губ. Его глаза затуманились.

— У всех нас был тяжелый день, это простительно. Ты красиво выражаешься, милая девушка. Чья будешь?

— Я безродная, — тут у меня прорезался голос, и я высоко подняла подбородок в знак протеста. Надоели со своим снобизмом.

Но принц оказался доволен ответом. Поднял бровь и улыбнулся уголком губ.

— Раз служишь в замке, значит, уже не безродная. Значит, моя, — сказал он удовлетворенно, и от его голоса пробежали мурашки по спине. — Почему у тебя повязки на ладони? Покажи свои руки!

Я покрепче перехватила плащ на груди и протянула ему правую ладонь.

— Обе! — повелительно приказал принц.

Я опустила глаза, еще больше покраснела и отрицательно замотала головой. Сердце как бешеное билось в груди. Если протянуть вперед обе руки, плащ упадет на пол, и я останусь в одном белье из моего мира. Ну уж нет!

— На служанок не посягаю, не бойся.

Я кое-как зажала мех подмышками, чтобы прикрывал грудь, и протянула ладони вперед, плотно прижав локти к телу.

Принц еле слышно добавил:

— Только если они не против.

Я вся вздрогнула, а принц будто специально провел пальцем по моим пылающим щекам. Затем подложил свои руки под мои опухшие ладони, обмотанные грязной тряпкой. Осторожно размотал ткань.

Даже в неверном свете пары свечей можно было рассмотреть обломанные ногти, вздувшиеся волдыри и сочащиеся сукровицей царапины.

— Новенькая, — то ли спросил, то ли утвердительно выдохнул принц.

Он наклонился и вытащил из-под кровати резной ларец, окованный металлом. Внутри на подстилке из бархата лежали в ряд бутылочки из темного стекла. Под ними надписанные бумажные конверты с порошками.

Принц насыпал на мои израненные ладони порошок. Он пах антисептиком и немного щипал, но я прикусила губу, не издав ни звука. За порошком на кожу капнуло несколько капель масла, сильно пахнущего ментолом. И еще чем-то, напоминающим сосновый лес.