– Знаешь, я как-то не подумала… Она пыталась меня разговорить, но я сделала вид, что очень хочу спать, – чтобы, когда заснёт, сразу к тебе…

Сёмка с досадой помотал головой.

– Ну да, конечно, как под столом лягаться – это ты подумала! А чтобы по делу расспросить – нет, ты вид делала! Ясно же, что нас заподозрили и завтра примутся выяснять, кто мы такие. Здесь, на секундочку, война. А вдруг у них тоже шпиёнов ловят, как в том фильме про милицию?

Недавно классу вместо урока ОБЖ показывали старый чёрно-белый советских ещё времён фильм про оборону Москвы. Ребята потом долго обсуждали, как милиционеры в фильме ловили на улицах мародёров и фашистских шпионов – и расстреливали без суда, прямо в подворотне.[10] Светка поёжилась.

– Нет, там же Сталин приказал расстреливать, верно? И вообще, Москва тогда была на осадном положении…

– А мы здесь на каком? – Сёмка, возмущённый непонятливостью спутницы, чуть не завопил. – Ты что, не помнишь, как называлась та презентация, на которую мы так и не попали? «Осада Порт-Артура» – вот как! ОСАДА, понимаешь? А раз так – положение тут самое что ни на есть осадное! Вон по городу из пушек стреляют!

– Так что же делать? – растерянно пролепетала Светлана. Глаза её набухли слезами. – Сём, придумай что-нибудь, ты же мужчина!

Несмотря на отчаянное положение, Сёмка чуть не расхохотался. Вот они, женщины: чуть что – «придумай что-нибудь, ты же мужчина!» Хотя, это даже приятно, тем более когда Светка дрожащими ладошками сжала его руку. Ключа она при этом не выпустила, и бородка больно впилась Сёмке в ладонь.

Мальчик осторожно забрал артефакт назад.

– Для начала – не паниковать и хорошенько выспаться, – солидно заявил он. – Давай-ка иди к себе, а то Галина проснётся и что-нибудь заподозрит. А утром будь готова сбежать в любой момент. Перед завтраком, пока душ, то-сё – может, получится.

– А если прямо сейчас? – предложила девочка. – Пока в доме все спят? Чего утра дожидаться? Я за вещами сбегаю, а ты одевайся!

– Нет, не стоит. – решительно помотал головой Сёмка. – Темно, города мы не знаем, какая тут грязь – сама видела. Светает поздно, пока дождёмся утра – замёрзнем. И как в темноте эту дверку искать? Нет уж, лучше завтра. Выберемся на улицу, добежим до пристани – помнишь, дощатая такая, за сараями? Казимир говорил, что с неё китайцы-лодочники пассажиров возят в Новый город, через гавань. Деньги у нас теперь есть, наймём лодку – и в порт. Я так думаю – дверь надо искать недалеко от места, где мы появились в первый раз.

– Ладно, – вздохнула Светка, кутаясь в платок. – Тогда я – спать. Правда глаза слипаются…

И упорхнула лёгкой тенью.

А Сёмка, укладываясь на диван, всё вспоминал этот нечаянный поцелуй. Щека горела, но он боялся прикоснуться к ней рукой, чтобы не стереть это удивительное ощущение. Так и заснул, положивнаподушку другую щёку.

VI

Утро принесло яркий свет – будто и не было вчерашней дождливой хмари! – и некоторое успокоение истерзанным недобрыми ожиданиями путешественникам во времени. Отца Галины за завтраком не оказалось; супруга его любезно пояснила, что Анатолий Александрович ушёл ещё затемно вместе с вестовым из штаба полка. Неприятное объяснение, таким образом, откладывалось, поскольку штабс-капитан то ли не счёл нужным поделиться сомнениями с супругой, то ли… да какая разница? Во всяком случае, хозяйка была приветлива, доброжелательна, а после завтрака огорошила ребят, заявив, что Казимир проводит их в город, в некое загадочное «Управление Квантунской дистанции Маньчжурской железной дороги». Сёмка вовремя прикусил язык – он начисто позабыл, что Светка вчера ляпнула, будто их дядя служит на железной дороге. Галина вызвалась сопровождать гостей; Татьяна Еремеевна попыталась было возразить, но, услышав, что непременно надо разузнать, как дела в гимназии, уступила, наказав быть к обеду. Галка прощебетала: «Конечно, маменька» – и, прихватив Светку, побежала собираться.

На причале их подобрала лодка с китайцем-перевозчиком. Ребята успели узнать, что местные жители называют эти лодочки «шампуньками» – от китайского «сампан», как пояснил штатский господин с петлицами почтового ведомства. Подошли ещё двое пассажиров; хозяин лодочки ловко оттолкнулся веслом от щелястой пристани и направил свою незамысловатую посудину через вход в гавань, прочь от Тигрового Хвоста, к далёкой портовой стенке.

Недолгая поездка оказалась нешуточным испытанием: на китайских шампуньках и гребцы и пассажиры передвигаются стоя, всё время перебирая ногами в такт движениям весла китайца-лодочника. Впрочем, как пояснил тот же почтовый служащий (он направлялся в контору Управления порта), владельцы шампунек знали своё дело – на такой скорлупке можно выходить и в открытое море даже в свежую погоду.

Бухту пересекли за четверть часа – китайские лодочки роились у пирса, подхватывая обитателей Тигрового Хвоста, у которых нашлись дела в Новом городе. Порой к их услугам прибегали офицеры и матросы с эскадры. Таким клиентам лодочник мелко кланялся, а его коллеги завистливо косились на счастливчика. Возвращающиеся с берега матросики частенько были в изрядном подпитии, а потому не считали медяков – сколько зачерпнут из кармана, столько и отсыплют в угодливо подставленную ладонь. Тем более не мелочились офицеры – расплачивались, считая неприличным поминать о сдаче.

На внутреннем рейде курились дымками многочисленных труб боевые корабли; водную гладь во всех направлениях рассекали паровые катера, шампуньки, джонки с нелепо задранными носом и кормой; пыхтящие портовые пароходики волокли низко сидящие баржи. В дальнем конце рейда к небу тянулся лес мачт, перечёркнутых многочисленными реями, – изящные даже здесь, у пристани, парусники, стояли плотной группкой. На палубах высились одинокие закопчённые трубы и пушки на тумбах. Возле одного такого орудия возился матрос, натягивая на него белый парусиновый чехол.

Пожилой матрос, возвращавшийся с Тигровки «от кумы», охотно пояснил ребятам, что это старые, построенные три с лишним десятка лет назад клиперы и винтовые корветы. Ещё не было русской военной базы в Порт-Артуре, а они уже бегали вокруг света, с Балтики во Владивосток, неся службу в Сибирской флотилии. Сейчас её место заняли Первая тихоокеанская эскадра в Артуре и Владивостокский отряд крейсеров, а парусно-паровые «старички» дослуживают свой век в качестве брандвахт[11]. Услышав о них, Светка радостно вскинулась и принялась поддакивать рассказчику: оказывается, она читала об этих кораблях в какой-то книжке. Сёмка же путался в незнакомых, но щемяще заманчивых названиях: «Рюрик», «Богатырь», «Громобой».