диаконов к папе римскому, с обвинительным посланием против Афанасия и некоторых других епископов, и с просьбою принять в общение новопоставленнаго епископа александрийского[206]. Такия же послания были отправлены и к трем Императорам[207].

Когда сделались известными в Египте козни ариан, и в Александрию уже явился лжепастырь, ими поставленный, с которым вся арианская партия имела сношения, тогда епископы египетские единодушно собрались в Александрию, чтобы подумать о средствах к защищению своего Архипастыря и к ограждению своего православия. Они положили обратиться с воззванием ко всем православным пастырям, и, раскрыв им беззаконныя дела ариан и свои бедствия, просить у них братской помощи. Избрание Афанасия, суд над ним собора тирскаго, возвращение Архипастыря из заточения, козни ариан, – все это они представили своим собратиям в истинном виде. Не повторяя всего, чем уже воспользовались при изображении предшествующих событий, приведем здесь ответ египетских епископов на новыя обвинения ариан. – Никаких насилий, никаких убийств, заключений в темницу, заточений – не было при возвращении Афанасия, писали епископы, впервые своему Архипастырю: святилища наши чисты от крови. Указываемыя в послании ариан преследования некоторых лиц нисколько не относятся до Афанасия; оне зависели от Епарха египетскаго, и, как видно из самых актов судебных, относятся к тому времени, когда Афанасия еще не было в Александрии, и не принадлежат к делам церковным. – Защищая своего Архипастыря от действий на него приговора тирскаго, епископы обратили внимание на состав собора и образ его действования. Между членами собора находились приверженцы Ария и люди, по своему поведению, недостойные занимать место на соборе; возражения против них не были принимаемы. Присланный для наблюдения порядка воинский сановник был на стороне ариан. Обвинения против Афанасия были сущая клевета; но собор на это не обратил должнаго внимания. Арсений – жив доселе, и просит о принятии в общение церковное. Исхир не был совсем священником, как доказывают списки, и сам сознался в клевете; а изследователи нашли, что у него во время Богослужения сокрушены св. сосуды. Только теперь дают ему позволение и способы устроить у себя церковь, в награду за его услугу. Что же касается до клеветы, будто Афанасий корыстно пользуется хлебом, назначенным от царских щедрот народу, то епископы отвечали: кроме хлопот ничего эта раздача Афанасию не доставляет. Кому следует получать, те не жалуются. В этой клевете лишь видно намерение лишить Церковь права раздачи, и передать его арианам[208].

Послание назначено было ко всем епископам, в том числе и к папе римскому, Юлию. Принесшие его в Рим пресвитеры встретили здесь посланных от Евсевия, и вступили с ними в спор, доказывая незаконность поставления Писта, так что один из этих посланных сочел за лучшее тайно бежать из Рима, а двое остальных предложили разсмотреть спор между Афанасием и партиею Евсевия на соборе. Папа Юлий охотно принял этот вызов, и отправил пригласительныя послания к св. Афанасию и к Евсевию, предлагая первому избрать для этого, какое угодно, место[209].

Между тем, как шли соглашения об этом, покровителя Афанасиева, Константина, не стало: он был убит в междоусобной войне с братом своим Констансом (в марте 340 г.). И враги Афанасия стали действовать решительнее. Отступившись от Писта, поставленнаго отъявленными арианами и отвергнутаго всеми, они положили избрать другаго епископа в Александрию. В тоже время желая освободиться от нарекания в нечестии арианском, – так как не все были единомысленны с Арием, – придумали составить свой символ веры. В это время Император Констанций созвал в Антиохию до девяноста епископов, для освящения новосозданной, так называемой, золотой церкви, которая начала строиться еще при Константине В. Они-то, составив в Антиохии собор, отвергли символ Собора Вселенскаго, и в тоже время, не согласные между собою, издали один за другим три свои символа, а потом и еще – четвертый, и ни в одном не хотели включить выражение, ясно определившее православие: единосущный[210]. Решив по-своему дело веры, они обратились к делам Церкви александрийской. Предложили престол этой Церкви Евсевию емесскому[211], славившемуся своим образованием и обучавшемуся в Александрии, потом – у Евсевия кесарийскаго. Но тот сам отказался от этого предложения, зная по собственному опыту привязанность александрийцев к Афанасию: вместо Евсевия избран был другой, Григорий, родом из Каппадокии, получивший образование также в Александрии, и некогда пользовавшийся расположением св. Афанасия[212].

В Великую Четыредесятницу 340 г[213]. получено в Александрии повеление, которым объявлялось о назначении туда новаго епископа, а пред Пасхою явился и он сам. Народ не оставлял своих церквей; напротив, слыша об опасности, угрожающей его истинному Пастырю, собирался в них еще в большем числе. Тогда Епарх египетский, Филагрий, которому поручено было ввести Григория в церковь, собрав язычников. иудеев (так как православные не хотели быть предателями), с оружием ведет их к избранной для сего церкви Кирина, разгоняет православных, и принуждает поруганиями и ранами выйти оттуда дев и иноков. Язычники вторгаются во святилище, сокрушают св. престол, сожигают св. книги, оскверняют своим нечестием крещальню. К довершению бедствия, церковь загорелась и оставлена в добычу грабителям. Затем начались истязания пресвитерам, девственницам и мирянам, наиболее выказывавшим ревности о церкви: их били, секли, заключали в темницы. Вошедши в одну церковь, Григорий заметил, что народ от него отвращается: этого было довольно, чтобы префект тотчас же захватил тридцать четыре человека, мужчин и женщин благородных, и предал их разным истязаниям. И это совершалось в великий Пяток. Истязания не прекращались и в светлые дни Пасхи. Дошла, наконец, очередь и до той церкви, где собирал народ св. Афанасий и в эти дни ужаса: но он предупредил нападение нечестивых, тайно оставив город[214].

В своем потаенном убежище св. Афанасий написал сильное воззвание к епископам всех Церквей, в котором изобразил все ужасы нечестия, совершившиеся пред его глазами, и умолял подать помощь славной Церкви александрийской, попираемой еретиками. Сравнивая себя с тем левитом, который призывал Израиля к отмщению Гаваону за поругание и смерть жены его, раздробив труп ея на части и разослав по всем коленам Израилевым, – он указывал на расторгнутые нечестием члены целой Церкви, и говорил: Оскорбление нанесено не мне только, но и всем вам. Нарушены правила, Отцами преданныя; страждет вера, проповеданная Господом и Его Апостолами. Если виновен в чем епископ александрийский, – его должны судить свои, православные епископы, а не еретики. Если он и признан будет недостойным престола, – надлежит избрать на его место из той же Церкви, а не отвне привести, с