Несмотря на то что Люси искала взглядом дом Атвудов, он открылся ее взору совершено неожиданно. Она проехала всего две мили и выехала на крутой склон, когда высокий забор вдруг преградил ей путь, и увидела внизу лесистую долину, посреди которой стоял величественный серый особняк. Издали он показался ей игрушечным. Приближаясь к дому по тропинке, которая проходила через парк, обогнув небольшое озеро, она заметила затененную ивами воду.

Едва взглянув на этот дом, Люси сразу же его полюбила и так сильно захотела оказаться в нем, как будто больше ни о чем и не мечтала в своей жизни. Это был самый замечательный особняк, который она когда-либо видела, и только по воле судьбы она здесь оказалась, иначе никогда бы не увидела этот дом, в котором жил ее отец, а так бы и лелеяла в душе свою несбыточную мечту. Продавая особняк неизвестно кому, ее мать и не вспомнила о том, что дочь является полноправной владелицей этого дома, но Люси не могла поверить в то, что ее отец хотел, чтобы она росла вдали от него, или что он хоть на мгновение мог представить, что дом никогда не достанется его дочери.

Она подняла подбородок. Настал ее час. Пришло время восстановить пробелы прошлого. Так или иначе, она побывает в этом доме, и для начала ей нужно преодолеть высокий забор, отделяющий ее от особняка.

Лошадь спокойно жевала траву, но время отдыха и безделья прошло. Легким галопом Люси поскакала по склону, кусты и деревья скрывали дом из виду, но вскоре девушка выехала к главным воротам, которые были открыты, и заехала внутрь. Она хотела обнять каждый дуб, встретившийся у нее на пути, намочить руки в прозрачной озерной воде, переливающейся в солнечном свете и просматривающейся сквозь высокие ивы. Впитать в себя запах каждой лилии, растущей около водоемов, упасть на зеленую траву и прижаться к сырой земле, принадлежавшей Атвудам. Ведь именно отсюда начиналась ее история.

Дом, обнесенный парапетом, потрясал своим великолепием. Люси слезла с лошади и прошла пешком до внешнего дворика. На балюстраде она чуть замедлила шаг и подошла поближе, чтобы полюбоваться домом отца и своими глазами рассмотреть всю красоту, прочувствовать ее всем своим существом и осознать разумом, что она все-таки его нашла. Окна были занавешены шторами, дом казался пустым и заброшенным. Входная дверь, расположенная за массивной каменной верандой, была плотно заперта, а на территории не было видно ни единого человека. Но Люси ощущала умиротворение и спокойствие от того, что она здесь одна. И девушка знала почему — потому что она приехала домой.

Люси зарыдала от тоски и счастья. С глазами, полными слез, она медленно поднялась по каменным порожкам веранды, не замечая, что подол ее амазонки касается земли. Обеими руками схватилась за старенькую железную ручку, тем самым давая дому понять, что она здесь, и потянула ее со всей силой. Громкий звук повторился эхом по дому, ее сердце бешено застучало. Молясь про себя, каждой клеточкой своей души она ждала, ответит ли кто-нибудь ей. Кто-нибудь из жителей этого дома, в котором много веков назад жили ее предки.

— Никого нет дома. — Послышался громкий грубый, немного удивленный мужской голос.

Из одухотворенного состояния она сразу же вернулась в реальный мир. Люси издала еле слышный стон, осознав, что мечта увидеть свой дом, осуществления которой она так долго ждала, ускользнула от нее подобно шелковым блестящим ленточкам, подхваченным ветром, уносящим их в бесконечность. Она поняла, что находится не на розовых облаках, а в жестоком мире, осознав непоколебимость запертой двери каменного дома. Она находилась в чужом месте, была посторонним человеком, и ей следовало уйти. Она продолжала нажимать на дверную ручку всем своим весом, чтобы не упасть на колени от бессилия и отчаяния, которые обрушились на нее. «Так что же в итоге? Ничего?» Одновременно к ней вернулись душевные и физические силы. Внезапно она ослабила хватку, резко убрала ладонь с ручки, но не повернулась, чтобы посмотреть, кто ответил ей. Вместо этого расправила плечи, на секунду остановилась, чтобы прийти в себя, стремительным движением руки смахнула слезы, катившиеся из глаз, слезы злости на саму себя за то, что пыталась вторгнуться в частную собственность, и немудрено, что последствия были такими гнетущими. Стремительно шагнув со ступенек, она приподняла длинную юбку и только потом, обернувшись, увидела лицо человека, незаконно присвоившего чужое владение. Ее глаза были наполнены враждебностью, и даже сквозь легкую голубую вуаль это было заметно.

— Это случайность, — холодно произнесла Люси, понимая, что именно она пыталась вторгнуться в чужие падения.

Он стоял от нее на большом расстоянии во внутреннем дворике, его длинная тень вытягивалась на земле перед ним, его слова были отчетливо слышны на бесшумной улице. У него под мышкой торчала стопка документов, а в правой руке он держал медный духовой инструмент, который сверкал на солнце так же ярко, как и золотая цепочка часов, застегнутая на кармашке жилета. Ему было примерно около тридцати лет, рост около шести футов, он был худым и стройным, его голова отклонилась назад, когда он взглянул на нее своими темно-карими глазами, такими умными и проницательными. Над верхней губой хорошо очерченного рта росли усы, которые были такими же черными, как и аккуратно подстриженные бакенбарды и как вьющиеся волосы, выглядывающие из-под полей высокой шляпы. Мужчина привлекал внимание скорее всего не красотой, а мужественностью, силой, наличием чувственности и сладострастия, а также живой, притягательной энергетикой, которая сразу же ощущалась.

Люси почувствовала, как в ней проснулась ненависть к этому человеку, ядовитая злость, которая никогда не была присуща ее характеру, что оказалось для нее очень мучительным.

Он слегка прикрыл веки, чувствуя недобрую атмосферу, и укорительным тоном обратился к ней:

— Может быть, я могу вам чем-то помочь, леди?

— Не думаю.

Она решила, что нет никакого смысла вести с ним разговор. Люси вышла из-под тени веранды, спустилась со ступенек и направилась через дворик к лошади, которая ждала ее, но ему удалось преградить ей путь.

— Кого вы хотели здесь увидеть?

— Неважно.

Ее ответ был решительным и явно давал понять, что ее следует оставить в покое. Люси могла сказать, что возненавидела его, но это было несравнимо с той душевной раной, которую он непреднамеренно нанес ей. Она чувствовала себя обманутой, обиженной и наполовину потонувшей в своих собственных слезах, которые еле сдерживала.

— Полагаю, открытые ворота позволили вам подумать, что мистер Атвуд находится в имении, — услужливо подсказал он, давая ей еще один шанс объяснить свое неразумное поведение.

— Нет, я так не подумала.

Понимая, что скоро ее нервы не выдержат, она становилась еще злее от того, что никак не могла отделаться от незнакомца. Люси поправила кнут, а так как мужчина стоял совсем близко, нечаянно слегка задела им край его длинного рукава.

— Не могли бы вы, пожалуйста, отойти в сторону, чтобы я проехала?

Он напрягся, его глаза показались ей еще темнее.